Повседневная жизнь на острове Святой Елены при Наполеоне - [27]
Но лакеям, привыкшим к сказочной расточительности в императорских резиденциях, к бездонной пропасти кладовых Тюильри, непомерным тратам штаб-квартир, была неведома гордость, необходимая в новой обстановке. Только Маршан не терял головы и со скрупулезной тщательностью вел постоянный учет личных расходов, остальные же думали лишь о том, как извлечь выгоду из ситуации, суть коей они не понимали, но зато были крайне недовольны причиняемыми оной неудобствами.
Эта гнусная история со снабжением позволила Наполеону в октябре 1816 года нанести Хадсону Лоу очень ловкий и удачный удар. В тот день губернатор сообщил Монтолону, что от четырех тысяч наполеондоров, изъятых у них на борту «Нортумберленда» и потраченных на личные надобности французов, ничего не осталось и что сумму следует восполнить.
— Прикажите Новерра разбить топором всю мою серебряную посуду, отошлите ее ему и пусть он оставит нас в покое, — со вздохом сказал Наполеон.
Операция должна была произвести задуманное впечатление. На следующий же день была составлена опись всех предметов; была отложена посуда, необходимая для повседневного обихода, а затем три сервиза, с которых были сняты императорские орлы, были разбиты.
— Вот видите, — несколько театрально сказал Наполеон доктору О'Мира, — этот человек ограничивает меня во всем; он вынуждает меня продать посуду, чтобы я мог купить необходимое мне для жизни, в коем он мне отказывает, либо дает в совершенно недостаточном количестве.
Лоу, даже не понимавший гнусности подобной ситуации, поручил Балькомбу, как поставщику, привести размеры продаж в соответствие с предоставленным генералу кредитом, но не выдавать наличных денег. Три ликвидации имущества имели место 15 октября, 15 ноября и 30 декабря 1816 года и составили соответственно 952,1227 и 2048 унций, то есть в целом 230 килограммов, оцененных в 1965 фунтов стерлингов — немного более 26 тысяч франков. Этой суммы едва хватило на покрытие дополнительных расходов Лонгвуда в течение триместра, но с психологической точки зрения удар попал в цель, так как при взвешивании и оценке посуды присутствовало множество свидетелей, в том числе и отбывающие в Англию офицеры, которые не преминут сделать это событие достоянием гласности.
— Как чувствует себя Император? — спросил один из них у Чиприани.
— Скорее хорошо. Как человек, который продает серебряную посуду, чтобы жить.
— Как! Разве у вас недостаточно продуктов? Зачем вам нужно столько масла и птицы?
«После серебряной посуды я продам свою одежду», — заявил Наполеон.
В каком затруднительном положении оказались обитатели Плантейшн Хаус! Британское правительство, уведомленное Лоу о вышеупомянутой операции, тотчас согласилось довести до 12 тысяч фунтов в год сумму, предназначенную на содержание Лонгвуда, узаконив таким образом уже принятое местными властями решение.
Заявление Чиприани относительно нехватки съестных припасов — это всего лишь шутка, адресованная широкой публике, ибо суммы, которые Наполеон хочет попытаться собрать в Европе, подписывая векселя на имя принца Евгения или других членов своей семьи, на самом деле предназначены на выплаты членам его свиты. Сразу же по прибытии он назначил каждому ежегодное содержание: Бертрану — 24 тысячи, Монтолону — 24, сокращенные до 18 после отъезда мадам де Монтолон; Турго—6, Маршану — 8, Пьеррону — 4800, Новерра и Сен-Дени — по 4; аббат Буонавита получает в 1819 году 6 тысяч франков; аббат Виньяли — 3, доктор Антоммарки — 9; Крузо и Шанделье — 2400, Аршамбо — 1800 и Жозефина Новерра — 600. Вместе с тысячью франков, ежемесячно выплачиваемых Маршану на «туалет» Императора, это составляет 100 тысяч франков в год, то есть 4 тысячи фунтов стерлингов; смехотворная сумма, если вспомнить, что в пору расцвета Империи ее едва хватало на костюмированный бал в Тюильри.
Деньги, вырученные от продажи серебряной посуды, ненадолго задержались в сейфах Балькомба: первая часть пошла на выплату жалованья четырем членам свиты, изгнанным Лоу с целью сокращения расходов; остальное — на покрытие текущих расходов.
Тогда Наполеон принял деньги, данные ему в долг Лас Казом, также высланным с острова в декабре 1816 года, а расходы 1817 года были оплачены благодаря заемным письмам, на 300 фунтов каждое, оплаченным им перед отъездом. Едва вернувшись в Европу, маленький камергер поспешил уведомить императорскую семью о бедственном положении Императора. Мать Императора откликнулась первой, и письма ее исполнены благородного величия. «Все, что я имею, всегда будет в распоряжении моего сына, даже если для этого мне придется уволить всех моих слуг, оставив себе всего лишь одного. Если прочие члены семьи не прислали вам денег, то вероятно потому, что решили, что я захочу сама сделать все возможное, прежде чем обратиться к ним за помощью, — объясняла она графу де Лас Казу. — Сердце мое исполнено желания сделать все самой. Возможность помочь ему смягчает горе и боль, терзающие меня с тех пор, как он оказался в плену. Я хочу, чтобы вы мне изложили в общих чертах, сколько требуется в год не только на нужды самого Императора, на оплату векселей, но и на содержание его свиты».
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Монография составлена на основании диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук, защищенной на историческом факультете Санкт-Петербургского Университета в 1997 г.
В монографии освещаются ключевые моменты социально-политического развития Пскова XI–XIV вв. в контексте его взаимоотношений с Новгородской республикой. В первой части исследования автор рассматривает историю псковского летописания и реконструирует начальный псковский свод 50-х годов XIV в., в во второй и третьей частях на основании изученной источниковой базы анализирует социально-политические процессы в средневековом Пскове. По многим спорным и малоизученным вопросам Северо-Западной Руси предложена оригинальная трактовка фактов и событий.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
Отмечаемый в 2007 году 170-летний юбилей российских железных дорог вновь напоминает о той роли, которую эти пути сообщения сыграли в истории нашего государства. Протянувшись по всей огромной территории России, железные дороги образовали особый мир со своим населением, своими профессиями, своей культурой, своими обычаями и суевериями. Рассказывая о прошлом российской железки, автор книги Алексей Вульфов — писатель, композитор, председатель Всероссийского общества любителей железных дорог — широко использует исторические документы, воспоминания ветеранов-железнодорожников и собственные впечатления.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.