Повседневная жизнь итальянской мафии - [64]

Если бы дело кончилось только этой очной ставкой, адвокату Каракане, возможно, удалось бы выйти сухим из воды. Многие его коллеги имели обыкновение встречаться в различных местах города с «людьми чести», находящимися на нелегальном положении, и можно даже с уверенностью сказать, что Сальваторе Каракане был не единственным адвокатом, который регулярно посещал Филиппо Маркезе.

В Палермо было уже около ста «людей чести», которые перешли на нелегальное положение. Из-за признаний, сделанных такими же «раскаявшимися», как Синагра, их число очень быстро росло. Как мы уже видели, жить в Палермо вне закона не представляло особого труда, но накладывало на человека определенные ограничения: так, например, следовало вести скромный образ жизни, чтобы не скомпрометировать тех граждан, которые были выше всяких подозрений и сопричастность которых к «людям чести» была совершенно немыслима. Что до остального, то людям, находившимся вне закона, вовсе не приходилось менять образ жизни и даже привычки. Мафиози ни в грош не ставили правосудие в своей стране, как и жизнь своих сограждан, а потому им недолго приходилось жить легально и гласно. Откуда и вытекало значение адвокатов.

В порядке анекдота можно вспомнить, что именно благодаря тем же адвокатам «людям чести» удавалось быть в курсе бесконечных интриг, которые раздирали сообщество. Таким образом, и слух о смерти Филиппо Маркезе, без сомнения, небеспочвенный, начал циркулировать в этих кругах спустя всего четыре месяца после того, как некоторые защитники главы «семьи» Корсо дей Милле видели его в последний раз.

Часто навещая Филиппо Маркезе, Сальваторе Каракане был не более виновен, чем другие его коллеги. И если их не беспокоили, то лишь потому, что следователям не удавалось заполучить против них таких верных свидетельских показаний, как показания Винченцо Синагры, но это происходило еще и потому, что толстяк адвокат, кажется, временами серьезно превышал свои адвокатские полномочия. Доказательством тесной дружбы, которая связывала его с ужасным главой «семьи» Корсо дей Милле, были те жаркие объятия, в которые, по свидетельству Винченцо Синагры, они всякий раз при встрече заключали друг друга.

Поскольку правонарушение в виде объятий не предусматривалось Уголовным кодексом, в показаниях Винченцо Синагры должны были содержаться более веские обвинения, обосновывающие вызов в суд обвиняемого Каракане. Действительно, если верить бывшему верному помощнику Филиппо Маркезе, адвокат обеспечивал главным образом интересы «семьи», помогая тем ее «людям чести», которые в то время содержались в тюрьме Уччардоне.

«Люди чести» в Уччардоне

Преднамеренное убийство, за которое Винченцо Синагра и его братья были арестованы, относится к тем преступлениям, за совершение которых обвиняемых обычно держат в полной изоляции до вызова к следователю. Братья Синагра, помещенные в специально предназначенные для этого камеры, узнали, что в Палермо «изоляция» — пустое слово. Им не только передавали приветы от других «людей чести», содержавшихся в тюрьме, но у них еще и была возможность болтать как ни в чем не бывало.

Братья обсудили положение дел. Затем они обратились к делам «семьи». Там, на воле, жизнь стала еще более жесткой, чем прежде. Так, из уст своего брата Грозы Винченцо Синагра узнал, что Филиппо Маркезе приказал убить судебно-медицинского эксперта по имени Паоло Джаконе, виновного только в том, что он идентифицировал отпечаток пальца, который один из родственников главы «семьи» Корсо дей Милле имел неосторожность оставить на месте преступления.

Всего через несколько часов после ареста Винченцо Синагру посетили два «человека чести», Франческо Спадаро и Джузеппе Цанка, которые пришли, чтобы продиктовать ему инструкции шефа. У этих двух мафиози явно были очень важные сообщники, поскольку они не только пользовались относительной свободой передвижения в самой тюрьме, но, кроме того, имели еще и доступ к отделению, где находились одиночные. камеры.

— Будь спокоен, — сказали они Синагре, — мы свяжемся с тобой позже.

Немного спустя, то ли назавтра, то ли через день, оба они вновь пришли к Винченцо Синагре. И начали с того, что упрекнули его за забывчивость, имея в виду оставленный в машине пистолет, из которого он стрелял в несчастного Ди Фатту. Из-за этой ошибки и он, и его братья Гроза и Антонино оказались в трудном положении.

— Они сказали мне, — поведал позже Синагра, — что нужно сделать только одну вещь. По рекомендации адвоката Каракане мы должны были симулировать сумасшествие. Я должен был говорить: «Я хочу на рыбалку»; Антонино: «Я хочу' мою мать»; Гроза: «Я хочу лодку».

Эти простые фразы, повторяемые при всяком удобном случае перед судьями и полицейскими, повлекли за собой мгновенное изменение режима содержания братьев Синагра, которые были иммобилизованы, помещены в постели в ожидании тщательного обследования психиатра. Приказав им симулировать сумасшествие, руководители мафии знали, что делали: когда-то немалое число «людей чести», арестованных примерно при таких же обстоятельствах, были помещены в психиатрическую лечебницу, а затем освобождены, поскольку у них были обнаружены симптомы тяжелого заболевания мозга. Главное состояло в том, чтобы удачно вести свою роль. А это, несмотря на кажущуюся легкость, на самом деле было трудным делом.