Повседневная жизнь импрессионистов, 1863-1883 - [39]
Придерживаясь порой совершенно противоположных взглядов в жизни, политике и искусстве, импрессионисты были едины в своей любви к музыке. Ренуар и Базиль по воскресеньям часто ходили на концерты Паделу в Зимнем цирке. Так же как Фантен-Латур и Сезанн, они обожали Вагнера, а Сезанн впоследствии даже посвятил ему одну из своих картин — «Увертюра к «Тангейзеру»».[69] Большинство художников бывали на музыкальных вечерах у Эдмона Мэтра, человека достаточно состоятельного, чтобы приглашать лучших исполнителей.
О Вагнере, с которым Сезанн познакомился в Палермо во время двадцатиминутного сеанса позирования, художник говорил с удовольствием. «Вагнер мне понравился. Я увлекся потоком страсти, которым насыщена его музыка, — рассказывал он Волану. — И вот однажды кто-то из моих друзей отвез меня в Байрейт. Я, конечно, выбрился по-королевски. Завывания валькирий в начале оперы — это неплохо, но если то же самое длится шесть часов подряд, можно сойти с ума. Я всегда буду помнить, как оскандалился, когда, будучи в раздражении, с треском сломал спичку, перед тем как выйти из зала».
Еще одним близким другом Ренуара был композитор Эммануэль Шабрие, купивший у него в 1863 году несколько картин, чтобы вложить деньги от полученного наследства. Анри Перрюшо рассказывает, как однажды вечером Шабрие, приглашенный на улицу Сен-Жорж ужинать, сел за пианино Алины и заиграл что-то из сочиненного им по возвращении из Испании. Это была «Espana». Играл он так неистово, что, казалось, струны вот-вот лопнут, а клавиши выскочат. В такт музыке он громким голосом скандировал: «Оле! Оле!» Окно было раскрыто, и прохожие как завороженные останавливались под окнами квартиры, а в финале зааплодировали. После этого случая Алина решила больше не заниматься музицированием. «Любитель всегда смешон», — решила она.
Мане и Дега страстно любили музыку, в детстве они буквально купались в ней. И тот и другой неплохо играли на пианино. Жена Мане Сюзанна была прекрасной пианисткой и играла почти виртуозно, каждую неделю в своем салоне она устраивала концерт, в ее репертуаре были Бетховен, Шуман и, разумеется, Вагнер. Эммануэль Шабрие, бывший частым гостем в ее доме, не раз сменял ее у инструмента, чтобы исполнить собственные произведения.
В 1874 году, во время путешествия в Венецию, Сюзанна устроила мужу приятный сюрприз, приказав поставить на одной из барж пианино. И в то время как судно медленно скользило по освещенным сигнальными фонарями каналам, в ночной тиши Венеции раздавались прекрасные звуки баркаролы и ноктюрнов.
Господин де Га-отец, большой любитель музыки, каждую пятницу устраивал в своем доме на улице Мондови концерты, куда Дега-сын приглашал своих друзей, и непременно — чету Мане. Конечно, в этом консервативном обществе придерживались старых традиций и исполняли не Вагнера, а чаще всего сочинения XVIII века, отдавая очевидное предпочтение музыке Боккерини и Чимарозы, которую банкир любил еще с юности, проведенной в Неаполе. Исполнялись также сочинения Моцарта и Глюка.
Со многими музыкантами из оркестра парижской Гранд-опера Дега познакомился как раз в доме своего отца. Дезире Дио и его сестра Мари приходили сюда для сольных выступлений. Он был флейтистом, она преподавала игру на фортепьяно и солировала в концертах Ламуре. Дружной компанией, перед тем как отправиться в Оперу, они часто отправлялись ужинать в одно из самых популярных среди музыкантов бистро «У мамаши Лефевр» на улице Ла-Тур-д’Овернь.
Портреты брата и сестры Дио, флейтиста Альтеса и контрабасиста гуффе, скрипача Гу и виолончелиста Пилло впоследствии были использованы Дега в картине «Оркестр Оперы». Одновременно Дега работал над портретом своего отца, господина де Га, слушающего певца Паганса, который аккомпанирует себе на гитаре. Этот портрет всю жизнь хранился в алькове его спальни.
После 1870 года взгляды художника изменились, и он стал отдавать предпочтение сочинениям Шабрие, Бизе, Сен-Санса и — увы! — Рейера, что совершенно необъяснимо. Как мог понравиться ему автор «Сигурда», вбивший себе в голову, что можно создать настоящую музыку из пустоты и напыщенности? Очевидно, всё объяснялось тем, что Рейер был его близким другом, а потому Дега и не мог объективно оценить его опусы.
В конце жизни Дега открыл Дебюсси, став единственным из импрессионистов, кто смог уловить в творчестве музыканта звуковую интерпретацию многоцветия импрессионистской живописи. Сведений о том, каково было мнение самого художника об этой музыке, у нас нет; да и волновала ли она его в преклонные годы? Кажется, ничто более не интересовало Дега, кроме приближающейся смерти.
Глава пятая
А в лесах начинающие живописцы…
«Бежим отсюда!» — такой клич бросил весной 1863 года Моне своим товарищам по мастерской Глейра. Приближалась Пасха, и небольшая группа учеников, вспомнив о рассказах мэтра-водуазца, воспользовавшись каникулами, направилась к Барбизону, или, точнее сказать, к Фонтенбло; это были Моне, Базиль и Ренуар.
Нельзя утверждать, что они открывали что-то доселе совершенно неизвестное, эти места были обжиты и до них. Художники приступили к обследованию огромного пространства Фонтенбло еще во времена Людовика XV — в поисках живописных ландшафтов они отправлялись в долину Шайи, в ущелье Фроншара и на лужайки Буа-Прео, в излюбленные места охоты королей Франции, начиная с Людовика Святого. Тогда речь еще не шла о том, чтобы писать пейзажи ради пейзажей, мода на подобные произведения началась лишь в эпоху романтизма, в 1820–1830-е годы. Стамати Бюлгари, бывший ученик Давида, уверовавший в природу, — какая ересь! — с большим чувством юмора описал костюм «лесного» живописца: «В его наряде есть что-то странное и удивительное: большая плоская шляпа закрывает лоб и прикрывает длинные волосы, серый холщовый балахон служит одновременно и одеждой, и тряпкой для кистей, гетры из той же ткани и подбитые большими гвоздями башмаки берегут щуплые ноги и нежные ступни, на потрепанном поясе нанизаны ножки походного стульчика, в одной руке — большой холст, на котором он собирается писать, в другой — колышек для закрепления зонтика на время работы. На спине, словно ранец, болтаются коробка с красками и мольберт».
В книге Ж.-П. Креспеля рассказывается о повседневной жизни художников, писателей, актеров, жизнь и творчество которых были неразрывно связаны с Монмартром, этим легендарным уголком Парижа. Помимо затейливых историй из жизни знаменитостей, среди которых — Пикассо, Утрилло, Аполлинер и другие, читатель узнает о чудаках и оригиналах, населявших Монмартр и внесших свою лепту в создание его легенды.
Эта книга посвящена повседневной жизни Монпарнаса, одного из знаменитейших районов Парижа, в самую яркую его эпоху - с 1905 по 1930 годы. В те времена здесь жили и творили, то погибая от нищеты, то утопая в роскоши, такие прославленные писатели и художники, как Аполлинер, Хемингуэй, Модильяни, Пикассо, Шагал и многие другие. Читатель узнает о том, как отапливались и чем украшались их жилища, каково было их отношение к вину и умывальным принадлежностям, как они добывали средства к существованию, ходили в гости, шутили, сплетничали и устраивали потасовки.
Красной Армии пришлось форсировать Днепр на огромном фронте, протяжением в 700 километров, и именно там, где он наиболее широк и многоводен, т. е. на среднем и нижнем его течении. Огромную трудность представляло то, что возвышенный западный берег, находившийся в руках противника и заранее подготовленный им к обороне, господствует над восточным берегом. Перед Красной Армией на противоположном берегу могучей реки стоял сильный, оснащённый всеми средствами современной военной техники противник, оборонявшийся с предельным упорством и ожесточением.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Гасконе Бамбер. Краткая история династий Китая. / Пер. с англ, под ред. Кия Е. А. — СПб.: Евразия, 2009. — 336 с. Протяженная граница, давние торговые, экономические, политические и культурные связи способствовали тому, что интерес к Китаю со стороны России всегда был высоким. Предлагаемая вниманию читателя книга в доступной и популярной форме рассказывает об основных династиях Китая времен империй. Не углубляясь в детали и тонкости автор повествует о возникновении китайской цивилизации, об основных исторических событиях, приводивших к взлету и падению китайских империй, об участвовавших в этих событиях людях - политических деятелях или простых жителях Поднебесной, о некоторых выдающихся произведениях искусства и литературы. Первая публикация в Великобритании — Jonathan Саре; первая публикация издания в Великобритании этого дополненного издания—Robinson, an imprint of Constable & Robinson Ltd.
Книга посвящена более чем столетней (1750–1870-е) истории региона в центре Индии в период радикальных перемен – от первых контактов европейцев с Нагпурским княжеством до включения его в состав Британской империи. Процесс политико-экономического укрепления пришельцев и внедрения чужеземной культуры рассматривается через категорию материальности. В фокусе исследования хлопок – один из главных сельскохозяйственных продуктов этого района и одновременно важный колониальный товар эпохи промышленной революции.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
Отмечаемый в 2007 году 170-летний юбилей российских железных дорог вновь напоминает о той роли, которую эти пути сообщения сыграли в истории нашего государства. Протянувшись по всей огромной территории России, железные дороги образовали особый мир со своим населением, своими профессиями, своей культурой, своими обычаями и суевериями. Рассказывая о прошлом российской железки, автор книги Алексей Вульфов — писатель, композитор, председатель Всероссийского общества любителей железных дорог — широко использует исторические документы, воспоминания ветеранов-железнодорожников и собственные впечатления.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.