Повседневная жизнь греческих богов - [59]
На острове Делос примитивное святилище, изображенное как продолжение владений Лето, представляет собой замкнутое пространство с четырьмя алтарями по три бога в каждом. Первая триада: Зевс, Гера, Афина. Главный из богов, его законная супруга, дочь, рожденная отцом. Вторая группа: Деметра, Кора, Зевс подземного царства. Покровительница зерновых культур, его дочь, ставшая женой бога мертвых, и Зевс Разумный, безжалостно правящий подземным миром. Третья триада: возможно, сама Лето, Аполлон и Артемида, место рождения детей Лето и завершающая группа без лиц.
В Олимпии в роли основоположника алтарей и Олимпийских игр выступил Геракл. Рядом с могилой Пелопса сын Зевса основал и освятил шесть алтарей для двенадцати богов. Собрал он их за такой же оградой, как та, которую он «определил» для святилища Зевса, называемого Олимпийским. Открытие игр и храмов произошло в присутствии богинь судьбы, мойр, и бога времени, Хроноса, времени, «которое одно свидетельствует о подлинной правде». Шесть пар, расставленных Гераклом, выступившим в качестве теолога, вдохновленного обстоятельствами. Алфей (река), который любил возвращаться к своим истокам, тоже входил в число двенадцати богов, свой алтарь он разделял с Артемидой, которую мечтал заключить в свои объятия. И другие пары, характеризующиеся своей взаимодополняемостью, о которой столько говорили повсюду в Греции: Гермес и Аполлон; Хариты (грации) и Дионис; Зевс Olympios и Посейдон; Кронос и Рея, прославляемые своими внуками. И наконец, женская пара: Гера и Афина, союз властительниц. Таким образом, один и тот же бог мог занимать между Олимпией, островом Кос и списком без локализации три основные для классификационного определения своего положения позиции: Гермес рядом с Афродитой в компании с Ареем, треугольник, на который намекает Аполлон в своем водевиле, исполненном Демодоком, о любовной связи Арея с Афродитой и Гефестом в роли великолепного рогоносца. «Так он сказал. Той порой собрались в медностенных палатах Боги; пришел Посейдон земледержец; пришел дароносец Эрмий; пришел Аполлон, издалека разящий стрелами. Но, сохраняя пристойность, богини осталися дома. В двери вступили податели благ, всемогущие боги. Подняли все они смех несказанный, увидя, какое хитрое дело ревнивый Гефест совершить умудрился. Глядя друг на друга, так меж собою они рассуждали: "Злое не впрок: над проворством здесь медленность верх одержала. Как ни хромает Гефест, но поймал он Арея, который самый быстрейший из вечных богов, на Олимпе живущих. Хитростью взял он: достойная мзда посрамителю брака". Так говорили, друг с другом беседуя, вечные боги. К Эрмию тут обратившись, сказал Аполлон, сын Зевеса: "Эрмий, Кронионов сын, благодатный богов вестоносец, искренне мне отвечай, согласился ль бы ты под такою сетью лежать на постели одной с золотою Кипридой". Зоркий убийца Аргуса ответствовал так Аполлону: "Если б могло то случиться, о царь Аполлон стреловержец, сетью тройной бы себя я охотно опутать дозволил, пусть на меня бы, собравшись, богини и боги смотрели, только б лежать на постели одной с золотою Кипридой"» (Одиссея, 8, 321—342). На острове Кос Гермес перекликается с Дионисом, своим почти непременным сотоварищем. Тогда как в Олимпии он как младший брат находит старшего, Аполлона, против воли, но с помощью которого Гермес заставляет всех признать свои привилегии олимпийца. Таким же образом Аполлон устраивается между Лето и Артемидой, Гермесом или Посейдоном, уважаемым дядюшкой, товарищем по ссылке, сотрудником в больших основополагающих замыслах.
Двенадцать богов иногда также являются простыми статуями без постоянного алтаря, без обнесенного оградой участка или святилища: статуи, участвующие в процессиях по случаю праздника Зевса, покровителя города в Магнесии на Меандре. В Мегаре же их изображения пребывают в святилище Артемиды-Спасительницы. В целом по двенадцатиричной системе чередуются алтарь, святилище, обнесенное оградой, и храм-обиталище. Святилища способны вместить не только несколько алтарей, но и несколько храмов. В одном и том же храме могут располагаться даже более комфортабельно, чем в алтаре, три бога, триада фокидийцев; так, на дороге, ведущей из Авлиды в Дельфы, между Герой и Афиной восседает Зевс там, где проходят всеобщие собрания обитателей Фокиды. Или, например, на острове Лесбос, в стране поэта Алкея, более извращенная троица, состоящая из Зевса, восседающего на троне, но рядом с Герой-Прародительницей всего сущего, она сама, объединившаяся с Дионисом, провозгласившим себя сыном смертной женщины под ее олимпийским именем. Троица, конфликтная вдвойне: между суверенными супругами, между мачехой и сыном Зевса, который, тем не менее, называет себя «сыном своей матери». Все противоречия налицо, у всех на виду, Святое семейство с гадюкой, зажатой в кулаке.
Схема иерархии богов по их могуществу
Встречаются сожительства и с меньшим накалом страстей, более интеллектуальные: в Аргосе, в храме Аполлона сосуществуют Гермес и Афродита. Аполлон, бог-покровитель города, но также бог с волками, перекликающийся с победой Даная, отца Данаид, пробравшийся под видом изгнанника, как волк, и завладевший городом. Но в памяти Аргоса Аполлон с волками выступает также ужасным, жаждущим мщения богом. Что же делают здесь Афродита и Гермес? Та ли это Афродита, что пришла на помощь Данаиде Гиперместре, вопреки повелению отца сохранившей жизнь своему кузену в ту кровавую ночь? И не тот ли это Гермес, привыкший произносить слова любви на ухо Афродите, бог любовных нашептываний, которые являлись прелюдией сексуальных удовольствий, эротики, в которой оба они не напрасно признаны искушенными?
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.
Отмечаемый в 2007 году 170-летний юбилей российских железных дорог вновь напоминает о той роли, которую эти пути сообщения сыграли в истории нашего государства. Протянувшись по всей огромной территории России, железные дороги образовали особый мир со своим населением, своими профессиями, своей культурой, своими обычаями и суевериями. Рассказывая о прошлом российской железки, автор книги Алексей Вульфов — писатель, композитор, председатель Всероссийского общества любителей железных дорог — широко использует исторические документы, воспоминания ветеранов-железнодорожников и собственные впечатления.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.