Повседневная жизнь Французского Иностранного легиона: «Ко мне, Легион!» - [3]
Легион предоставляет убежище тем, кто больше не может наблюдать крах собственной страны и мучается от неспособности что-либо изменить или исправить. Если душу разъедает глубокое разочарование, то для излечения нет лучшего места, чем Иностранный легион. Здесь, наконец, перестают терзать иллюзии в надежде на обустройство собственной страны.
Для многих легион — это последняя точка душевных исканий. Одни отправляются на Афон, другие — в легион. В монастыре человек, потерявший свою душу, имеет шанс обрести ее вновь. В легионе человек находит утраченное имя и место в жизни. В легионе так и говорят: «Здесь ты получаешь второй шанс в жизни».
В легионе собраны эмигранты. Масса незнакомых между собой людей превращается в нем в ударную силу Французской Республики. Чужая страна в один прекрасный момент становится им гораздо ближе, чем собственная — с потерянными идеалами и прогнившей моралью. Своей стране они больше не нужны, и остается лишь одно — найти новую Родину, новую семью и новый дом, потому что их собственное прошлое принадлежит теперь учебникам истории.
В XX веке костяк Французского Иностранного легиона — немцы и славяне. Две нации, которые не могут жить без своего дома, а потеряв его, становятся лучшими солдатами в чужой армии.
Помимо воинских званий, здесь все равны. Это место, где не существует одиночества и ощущения собственной никчемности. Здесь ты обретаешь не земляков, а верных товарищей. Верующих и атеистов. Богатых и бедных. Аристократов и плебеев. И тогда Иностранный легион становится твоей единственной семьей.
Легионер никогда не сдается. В уставах этого не пишут — это дело чести. Все началось еще задолго до того, как шестьдесят легионеров схватились с двумя тысячами солдат мексиканской армии на асьенде Камерон… Им предлагали сдаться на почетных условиях — ответом был отказ.
Во время штурма марокканского ксура или перехода через алжирскую пустыню легионер последний патрон берег для себя. Попасть в плен к арабам означало, что чужеземца сначала терзали женщины — они отрезали все, что только можно. Потом кто-нибудь из мужчин привычно, как барану, перерезал пленному горло. А всем тем, что было отчленено, набивали вспоротый живот уже мертвого легионера… Это не пропагандистские «страшилки» французских газетчиков, а воспоминания старых солдат.
В наши дни единственный легионер, выживший после разгрома отряда, налетевшего в Афганистане на засаду талибов, говорит перед телекамерой, что лучше застрелиться, чем публично отречься от всего, во что ты веришь.
Странное совпадение: по численности Французский легион равен сегодня численности римского. Однако у римлян легионов было много, а у французов — только один! И не только у французов — в мире такой остался только один.
На знаменах французской армии начертано «Честь и Родина». На знамени Иностранного легиона тоже два слова: «Честь и верность». В этом разница между обычной армией и легионом. В них — смысл легиона.
Истинный француз, несмотря на многочисленные поражения своей страны в XX веке, продолжает верить не в нее, а в себя. В этом — наше удивительное сходство при всем видимом различии с этой нацией. Характер француза столь же трудно объяснить русскому человеку, как французу — разобраться в нашем.
Слишком часто мы выкидываем на помойку старый дедушкин шкаф и бежим покупать «что-нибудь новенькое». Француз же с гордостью показывает фамильный шкаф гостям. Стирает с него пыль и если заметит царапину, то переживает несколько дней и говорит только об этом. Начинает прикидывать, сколько возьмет мастер-реставратор, расстраивается из-за неплановых расходов… И вдруг хватает вожделенный шкаф и тащит на улицу — на баррикаду, чтобы в обнимку с ним умереть за свое право выражать протест. Но драгоценный шкаф попадет на улицу только тогда, когда владелец чувствует, что настало время перемен, что его привычная жизнь придет к концу, если он лично не примет активного участия в дальнейших событиях. А пока не пришел этот момент истины, охранять его налаженную жизнь будут люди без имени — иностранцы из Французского легиона.
Дежурные патриоты найдутся в любой стране. Немало их и во Франции, но мне ни разу не приходилось слышать разглагольствований по поводу «французской идеи». Возникает ощущение, что самая «французская» витающая в воздухе идея — это само существование легиона — интернационала добровольцев-иностранцев, которые вот уже почти две сотни лет воюют за идеалы этой страны.
Глава первая
ПО ДОЛИНАМ И ПО ВЗГОРЬЯМ. ДРАМА В ПЯТИ ДЕЙСТВИЯХ
Нам всё равно, в какой странеСметать народное восстанье,И нет в других, как нет во мнеНи жалости, ни состраданья.Вести учет: в каком году, —Для нас ненужная обуза…Николай Туроверов. Легион
Словом «легион» войско называли еще в Древнем Риме, несколько тысяч лет назад. Согласно словарю Брокгауза и Ефрона римский легион — это «часть войска, состоявшая из неопределенного числа воинов; со времен Мария заключала 5000 чел. и делилась на 10 когорт, 30 манипулов и 60 центурий, находилась под начальством 6 очередных трибунов; во времена империи одного легата, начальника над трибунами; до времен империи легион состоял исключительно из римских граждан; знаменем его был орел на древке. До Мария и во времена империи к легиону присоединялась и конница».
