Повседневная жизнь Франции в эпоху Ришелье и Людовика XIII - [94]

При коменданте Трамбле впервые был составлен список заключенных в Бастилию с указанием их вины. Среди них были графы де Русси и де Сюз, поддерживавшие связи с гугенотами; аббат де Фуа и братья Ланглуа, выступавшие против осады Ла-Рошели; шевалье Гольмен, Варикур и Крамай, сохранившие верность Марии Медичи, и ее личный врач Вотье; принц де Марсильяк (ставший впоследствии герцогом де Ларошфуко и оставивший свои «Мемуары»): он помог герцогине де Шеврез бежать в Испанию и провел в камере всего неделю; английский шпион Монтегю. Согласно примечанию, маркиз д'Ассинье был заключен в тюрьму «для охранения интересов семейства кардинала». Этьен Паскаль (отец Блеза) чуть было не попал в Бастилию в 1638 году, осмелившись протестовать против задержек выплаты государственной ренты. Он сумел избежать заключения, уехав в Овернь.

Людовика XIII прозвали «Справедливым», потому что он не позволял эмоциям одерживать верх над законом. Казнь Монморанси – тому подтверждение. Пока шел суд, под стенами дворца архиепископа Тулузского день-деньской толпился народ. Когда король проезжал во дворец, толпа опускалась на колени, крича: «Пощады! Пощады!» Эти крики пробивались сквозь толстые стены из розового камня. Все придворные, королева и знатные родственницы Монморанси ежедневно просили короля о помиловании, но он заявил: «Пощады не будет, пусть умрет. Нет греха в том, чтобы предать смерти человека, который это заслужил. Я могу лишь пожалеть о нем, раз он по своей вине попал в беду». Единственная милость, оказанная герцогу, состояла в том, что его не связали, а палачу запретили к нему прикасаться. После казни духовник короля отец Арну сказал Людовику: «Сир, смертью герцога де Монморанси Ваше Величество преподало большой урок на земле, но Господь в милости своей сделал его великим святым на небесах». – «Ах, отец мой, – отозвался Людовик голосом, в котором звучали слезы, – я бы хотел способствовать его спасению более мягким способом…»

В 1641 году, когда военное счастье было на стороне французов, несколько крепостей в Артуа, удерживаемых испанцами, сдались королю и Ришелье. В Бапоме испанский гарнизон был отпущен с военными почестями, но по дороге на него напал господин де Сен-Прей, новый губернатор Арраса, который не знал, что вражеские войска в данном случае находятся под защитой французского короля. За несоблюдение законов войны Сен-Прея приговорили к смерти и казнили 9 ноября 1641 года, хотя он был «креатурой» Ришелье.

Не менее принципиальную позицию король занял и в вопросе о поединках.

Со второй половины XVI века французские монархи только и делали, что издавали ордонансы о запрещении дуэлей. Понять их было легко: Франция постоянно вела войны то с внешним врагом, то с внутренним, и убивать друг друга почем зря, вместо того чтобы отдать жизнь за короля, было просто предательством (в среднем за год на дуэлях погибали 220 дворян). Но угрозы не помогали: никто не верил, что правительство и в самом деле пойдет на крайние меры. При этом с рыцарским поведением на дуэлях было давно покончено.

Фаворит Людовика XIII Шарль Альбер де Люинь имел многочисленных врагов, однако не отваживался встречаться с ними в честном бою, поручая защищать свою честь своим братьям Кадене и Бранту, лучше владевшим шпагой. Его опасения были обоснованны: далеко не все забияки вели себя по-мужски. Знаменитый дуэлянт Франсуа де Монморанси-Бут-виль, успевший к 25 годам сразиться на двадцати поединках, предложил одному своему сопернику снять шпоры, а когда тот нагнулся, проткнул его шпагой. Другой молодой повеса, Анри де Талейран де Перигор, граф де Шале, был оскорблен куплетами, задевавшими честь его жены. Встретив в Париже на Новом мосту своего обидчика – графа де Понжибо, чье имя упоминалось в куплетах, – Шале вызвал его и, не откладывая дела в долгий ящик, тут же убил.

В июле 1619 года капитан гвардейцев королевы-матери де Темин вызвал на дуэль маркиза Анри де Ришелье (старшего брата епископа Люсонского), считая, что должность военного губернатора Анжера досталась тому незаслуженно. Темина подбил к этому проходимец Руччелаи, одно время оказывавший влияние на Марию Медичи, но потерявший ее доверие после возвращения Ришелье из ссылки. Противники нашли укромное место за городской чертой, обнажили шпаги и встали в позицию. Анри де Ришелье тотчас начал нападать, тесня врага, Темин отступал и после трех-четырех выпадов соперника вдруг бросился бежать. Анри погнался за ним, Темин укрылся за своим конем и, когда Анри подскочил ближе, ловким ударом поразил врага прямо в сердце. Когда епископу Люсонскому принесли записку, извещавшую его о смерти брата, он рухнул на пол, как подкошенный. Три дня и три ночи он лежал лицом к стене, не произнося ни слова, не прикасаясь к еде. Наконец на третьи сутки поднялся и отправился к королеве-матери. В тот же день Руччелаи прогнали с глаз долой, а военным губернатором Анжера стал дядя Ришелье по матери, Амадор де Ла-Порт. Но несчастье было непоправимым: со смертью маркиза род Ришелье по прямой линии пресекся.

Подобную драму пережил не только епископ Люсонский: единственный сын Франсуа де Малерба был убит на дуэли, и престарелый поэт умер от горя.