Повседневная жизнь Европы в 1000 году - [110]

Судя по всему, много евреев было в городах Южной Франции, и к ним там относились не лучше. Адемар из Шабанна, живший в Лимузене, описывает нам евреев Лиможа, преследуемых, как и в Орлеане, причем по такому же поводу. Это указывает на то, что их было везде понемногу, о чем и говорится в приведенном выше высказывании Рауля. Вместе с тем рассказ Адемара, намного более короткий, чем запись Рауля, свидетельствует только о насильственном обращении в христианство, от которого большинство спасались бегством «в другие города», а некоторые — самоубийством. Однако летопись Адемара приводит нас также в Рим, где, как известно, в течение всего Средневековья существовала значительная еврейская колония, не имевшая особых оснований жаловаться на пап. Впрочем, бывали и исключения, и Адемар описывает как раз одно из них. Однажды в понтификат Бенедикта VIII, то есть в период с 1012 по 1024 год, в Святую Пятницу в Вечном городе случилось землетрясение и «ужасный циклон». Папе сообщили, что «именно в этот час иудеи осмеивали в синагоге образ Распятого». Было проведено расследование и получено подтверждение. Понтифик приказал казнить виновных, и, «как только они были обезглавлены, ярость ветра улеглась». Либо циклон был слишком долгим, либо расследование коротким…    

А вот, опять с помощью Адемара, мы переносимся в Тулузу и присутствуем при проявлениях еще большей жестокости. Гуго, капеллан Эмери, виконт Рошшуара («капеллан» — значит священник), «дав пощечину иудею, как принято в этом месте делать по случаю праздника Пасхи, неожиданно приказал вышибить мозги и вырвать глаза этому изменнику. И то и другое упало на землю, иудей умер на месте. Его братья по вере забрали его из базилики св. Стефана и похоронили».    

Вряд ли можно точно установить, каким видом торговли занимались евреи в христианских городах. Возможно, но это только гипотеза, они держали лавки по продаже товаров, привозимых с Востока их странствующими собратьями. Либо, что тоже может быть, они и сами путешествовали. И нет сомнений в том, что они давали под проценты (очень большие проценты) ту ссуду, которую было запрещено брать христианам, но к которой при определенных крайних обстоятельствах людям приходится прибегать в любом обществе, за исключением только самого примитивного.    

Венеция

То, что во многих крупных христианских городах были еврейские колонии, в какой-то степени доказывает, что там занимались торговлей. Вполне возможно, если верить Анри Пиренну, в эпоху Каролингов других купцов вообще не было. Однако к 1000 году положение изменилось.    

Начнем с того, что в Европе существовал христианский город, который благодаря своему географическому положению и сохранившимся связям с Византией был поставлен в заведомо лучшее, нежели другие, положение. Этим городом была Венеция.    

В Венеции нет ни полей, ни пастбищ, ни виноградников, ни лесов. Если заставить ее жителей жить, используя лишь собственные природные ресурсы, то они могли бы рассчитывать только на ловлю рыбы. Остается, в общем-то, загадкой, что могло заставить людей поселиться в этой лагуне, усеянной островами. О правах на этот город, не похожий ни на один другой (по словам Ле Корбюзье[220], это «самое невероятное урбанистическое явление на земле»), долгое время спорили Византийская империя и государство каролингских «франков», а затем оттоновские «германцы», но к 1000 году Венеция сумела отстоять свою независимость. Оттон III отказался от традиционной подати, которую город платил королю Италии, и пожаловал безоговорочное право свободного проезда в Павию по рекам По и Адидже. Непосредственно в 1000 году дож Пьеро Орсеоло, который победил далматов[221] и завладел их портами на побережье Адриатического моря, объявил себя их герцогом от имени императора Восточной империи. Таким образом, Венеция обеспечила себе нечто вроде колонии на континенте и имела ту же степень свободы по отношению к басилевсу, какую крупный западный феодал имел в отношении своего короля. Местечко Риальто стало столицей этого множества маленьких городков, разбросанных по лагуне: Читтанова, Торчелло, Маламокко… В 976 году Венеция сгорела во время восстания, поднятого горожанами против дожа Пьеро Кандиано IV. Ее восстановили, и она стала еще прекраснее. Собор святого Марка был построен уже в 1071 году.    

Сарацины даже не пытались беспокоить Венецию в глубине ее залива. Скорее, сами венецианцы разыскали их и в 1002-1003 годах очистили от них пролив Отранто. Это не помешало хорошим торговым связям. Христианскую щепетильность успокаивало покровительство великого святого Марка, чьи мощи были перенесены купцами из Александрии в IX веке… Этот город, который не мог существовать без очень активной торговли, экспортировал в гаремы Египта и Сирии захваченных или купленных на далматском берегу юных славянок, — ведь славяне еще не были крещены, а продавать в рабство христиан было запрещено! Как известно, от этих несчастных в западноевропейских языках пошло слово «esclave» — «раб»[222]. До сих пор в Венеции есть набережная, называемая Ripa dei Schlavoni. Кроме того, мусульмане нуждались в дереве и железе, которых не было в их странах. Венецианцы сами не добывали их, но знали, где получить, и, не задавая себе вопросов, не пойдут ли эти материалы на постройку кораблей и производство оружия против христиан, продавали их мусульманам.