Повседневная жизнь эпохи Шерлока Холмса и доктора Ватсона - [129]

.

Сравнительно мало упоминаются керосиновые или масляные лампы, что и неудивительно: их легко вытеснил газ. Вот в переносных фонарях приходилось использовать сначала китовый или тюлений жир, оливковое или рапсовое масло. С 1881 года практически все переносные фонари использовали керосин или минеральное масло. Когда «Лестрейд зажег две принесенные им свечи, а полицейские открыли свои потайные фонарики»[399], имеются в виду применявшиеся в полиции фонари «бычий глаз».

«Глазом» у них была толстая стеклянная линза, позволяющая фокусировать свет. Внутри находилась лампа с резервуаром и регулируемым фитилем. Полированный отражатель позволял посылать вперед довольно сильный поток света. Свет можно было регулировать, убирая и вынимая фитиль, а заслонка позволяла вообще убрать или уменьшить поток света.

Шерлок Холмс часто использовал такие фонари[400].

В домах Лондона к 1870-м годам практически повсеместно был проведен газ. Газовые рожки, горелки, счетчики, трубы упоминаются очень часто[401].

На Бейкер-стрит тоже проведен газ!

«Теперь зажгите газ, Ватсон. Будьте чрезвычайно осторожны, нужно открыть газ только наполовину».

В том же рассказе «мистер Кэлвертон Смит сам дал вам сигнал полным включением газа»[402].

Месячный расход газа стоил от трех до четырех шиллингов – в 15 раз дешевле свечей. В этом одна из причин, по которым многие аристократы дожили при свечах до эпохи электричества: газ казался им низким способом освещения для простонародья.

С 1880-х готовить тоже начали на газовых плитах.

В Лондоне верили, что газовая компания могла заставить газомер крутиться быстрее и вообще влиять на его показания. Бывало, что соседи тайком подключались к чужой трубе и воровали газ.

В 1879 году даже приняли закон о продаже газа. В каждом доме ставился газомер, и проверка инспектора столичного управления общественных работ стоила от одного до пяти по шести пенсов за каждый, а если их было более десятка – по одному шиллингу каждый.

Если выяснялось, что счетчик работает неправильно, газовая компания, поставившая его, обязана была оплатить проверку; в противном случае все расходы нес потребитель.

Отрицательные последствия газового освещения вытекали из положительных: газовая горелка давала столько же света, как шесть или девять хороших свечей, но съедала столько же кислорода. А проветривать помещения – дорого.

Горелка быстро покрывалась копотью, начинала чадить. Мебель, обои, шторы и ковры неизбежно со временем покрывались сажей. Воздух в комнатах быстро насыщался влагой. Запотевшие окна стали обычным явлением в городах с газовым освещением. Самым популярным домашним растением стал фикус, поскольку только он мог выносить подобную атмосферу.

К тому же газ бывал опасен: если газ вытекал через прохудившуюся трубу или из горелки, оставленной открытой, мог произойти взрыв.

Две-три газовые горелки в доме – как одна электрическая лампочка в 25 или в 30 свечей. Тоже не слишком яркое освещение.

Электричество позволяло освещать помещения намного ярче и при том оказывалось дешевле и безопаснее. Газовые компании были в шоке! В прессе печаталось много проплаченных ими статей о том, что электрический свет вызывает ослабление зрения – ведь многие жаловались на резь в глазах, если смотреть прямо на лампочку.

Писалось, что лампочки могут взрываться – о чем говорит мигание света.

Говорилось, что они «испускают опасные газы и излучения».

Художники заявляли, что электрический свет «холоден и представляет мало экспрессии». Дамы полагали, что он придает лицу какую-то мертвенность и «затрудняет выбор одежды, так как освещенные электрическим светом костюмы кажутся иными, чем при обычном вечернем освещении». Торговцы с Биллингейтского рыбного рынка «считали, что электрический свет придает дурной вид рыбе, и просили снять устроенное у них освещение».

В марте 1879 года парламент учредил специальную комиссию, которая должна была заслушать экспертов и вынести вердикт о том, допустимо ли вообще использование электричества. С апреля по июнь 1879 года комиссия собиралась 10 раз, чтобы заслушать показания сторон. Получился настоящий «суд над электричеством».

– Не будет ли электрическая лампа выделять слишком много тепла? – сводил брови озабоченный судья.

– Тепло «русской свечи» ничто по сравнению с тем, которое дает газовая горелка.

– Что делать с тем, что яркий свет лампы опасен для зрения, смотреть на него нет никакой возможности?

– Солнечный свет еще ярче, но ни у кого не вызывает нареканий, а кроме того, лампы, конечно, стоит вешать вверху, а не на уровне глаз.

– Правда ли, что электрические лампы производят веселящий газ?

– В очень малых количествах, совсем не заметных окружающим.

– Будут ли лампы коптить?

– Совсем нет, и мебель, шторы и картины, наконец, приобретут приличный вид.

– Правда ли, что электричество дороже газа?

– Безусловно, но оно дает и больше света, – отмечали инженеры.

В итоге «суд» заключил, что индустриальное будущее именно за электрическим освещением и что электрическое освещение может использоваться в общественных местах – таких, как большие магазины, площади, вокзалы и фабричные цеха.