Повседневная жизнь Древнего Рима через призму наслаждений - [6]
Этот идеал и становится идеалом простого народа и дарит ему радость в эпоху, когда власти с помощью законов борются против роскоши, богатства и распутства. Неизбежным персонажем театральных пьес, предметом вожделения и царицей наслаждений становится куртизанка. Чтобы приобрести ее любовь, необходимо найти деньги и, если придется, продать свое имущество или даже обокрасть собственного отца. Нет ни малейших сомнений, что подобная картина нравов соответствует реальности повседневной жизни: после Второй Пунической войны молодежь требует права на удовольствия. Но не следует забывать, что эти театральные пьесы представляют собой отображение того идеала, к которому стремится отягощенный трудом народ в дни праздников. Таким способом поэты стремятся заставить забыть о своих заботах граждан, жаждущих поскольку это естественно для человека — счастья.
Тем не менее вульгарное эпикурейство не всегда является истинной моралью этих пьес. Тот же Плавт отражает моральный кризис своей эпохи: иногда он изображает старика, помогающего какому-нибудь юноше похитить ту, кого он любит, а в другой раз — старика, подобного Демифону, жаждущего наслаждений, но в конце концов оказывающегося одураченным и наказанным. Судя по всему, подобные разногласия зависели от того, влияние какого философа испытывал в тот момент на себе Плавт. Однако проделки молодых людей, даже если они заканчивались ко всеобщему удовлетворению, всегда представлялись безумствами, пагубными как для чести, так и для кошелька, что извинялось только крайней юностью их участников. Эти излишества осуждались также, когда речь шла о стариках: «Если есть такой закон, чтоб старикам распутничать, / Что же станет с государством нашим?»>[22] Страсть представляется опасной для общества. Если некий молодой человек промотает свое добро, попавшись в сети куртизанки, он не сможет создать семью и сохранить свой общественный статус. С другой стороны, страсть в театре Плавта является потребностью наслаждения, лишенного нежности. Нежные словечки куртизанок предназначены лишь для обмана простофиль, а голосок юной девы не имеет значения, особенно, если молодой человек решил на ней жениться. Следовательно, последствия наслаждений пагубны для тех, кто стал их жертвами. В то же время некоторые пьесы представляют гораздо более морализаторскую концепцию наслаждения, полностью согласующуюся с моралью предков. Алкмена в «Амфитрионе» замечает, что жизнь предназначена для наслаждения. Но для нее наслаждение — видеть мужа и оставаться ему верной. Сколько римских женщин краснело в театре, когда Алкмена заявляла супругу:
Плавт выражает здесь вполне традиционную мораль.
Следовательно, нельзя сказать, что Плавт становится апостолом новой морали наслаждений, вытекающей из эпикурейства, и отрицает традиционные римские ценности. Однако он вносит свой вклад в моральную эволюцию римского общества, поворачивающего в сторону поиска наслаждений. События его эпохи лучше помогают понять эту эволюцию. Плавт живет в эпоху перемен. Рим становится международной столицей, и в римском обществе зарождаются новые ценности. Такова расплата за победу. Сельская цивилизация, основанная на труде и простоте, сменяется цивилизацией городской, соблазняющей граждан наслаждениями. II век до н. э. на самом деле является периодом массового переселения из деревень в город, но город не способен обеспечить работой всех своих жителей. Грядут безработица, бесплатная раздача хлеба (хлебный закон), обеспечивающая самых бедных, о которой Цицерон скажет позднее, что «это отвлечет плебс от труда и склонит его к праздности»>[24]. Воцаряется праздность, и это изменение в социальной жизни ведет к изменению моральных ценностей: жажда наслаждений приходит на смену духу самопожертвования. Низшие слои общества еще больше разоряются, в то время как богатые познают избыток роскоши, являющийся следствием военной добычи и налогов с покоренных народов. А вместе с этими богатствами с Востока в Рим приходит новый образ жизни. Бедное существование Рима эпохи Республики лучше чего бы то ни было охраняло его мораль, а военная угроза вынуждала римлян объединяться ради победы. Однако доходы от восточных завоеваний и возмещение убытков за войну с Карфагеном не только позволили упразднить прямой налог, но и благоприятствовали зарождению индивидуализма и жажды роскоши как средства достижения власти. Разумеется, во времена Пунических войн Рим уже был мощной державой, но во время Первой Пунической войны военачальники, вывозя из завоеванных городов произведения искусства, приносили их в дар государству, в то время как в эпоху Плавта серебряная посуда, украшения, ковры, восточные статуи скупались уже для собственной выгоды, чтобы украсить ими свою виллу. В это же время, чтобы удовлетворять честолюбие богатых граждан, в Рим начинают стекаться ремесленники. Жизнь богачей становится театральной пьесой, в которой мельчайшее действие требует особых декораций и мизансцен, а самые зажиточные граждане живут жизнью настоящих восточных властителей.
Сэкигахара (1600) — крупнейшая и важнейшая битва самураев, перевернувшая ход истории Японии. Причины битвы, ее итоги, обстоятельства самого сражения окружены множеством политических мифов и фальсификаций. Эта книга — первое за пределами Японии подробное исследование войны 1600 года, основанное на фактах и документах. Книга вводит в научный оборот перевод и анализ синхронных источников. Для студентов, историков, востоковедов и всех читателей, интересующихся историей Японии.
В работе впервые в отечественной и зарубежной историографии проведена комплексная реконструкция режима военного плена, применяемого в России к подданным Оттоманской империи в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На обширном материале, извлеченном из фондов 23 архивохранилищ бывшего СССР и около 400 источников, опубликованных в разное время в России, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Германии, Румынии, США и Турции, воссозданы порядок и правила управления контингентом названных лиц, начиная с момента их пленения и заканчивая репатриацией или натурализацией. Книга адресована как специалистам-историкам, так и всем тем, кто интересуется событиями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., вопросами военного плена и интернирования, а также прошлым российско-турецких отношений.
Книга «Секрет Черчилля», принадлежащая перу известного во Франции, Бельгии, других европейских странах и США журналиста Э. Н. Дзелепи, посвящена периоду последних лет второй мировой войны и первых лет послевоенного периода. Она представляет собой серьезное и весьма интересное исследование, написанное на основе изучения богатого документального материала и широкого круга мемуарных источников. Главная тема книги — раскрытие коварных замыслов Черчилля в последний период войны и первые послевоенные годы, его стремления разжечь пожар новой мировой войны, объединить все империалистические, все реакционные силы для «крестового похода» против СССР.
Книга доктора исторических наук К.А. Аверьянова посвящена одному из самых интересных и загадочных вопросов русской истории XIV в., породившему немало споров среди историков, — проблеме так называемых «купель Ивана Калиты», в результате которых к Московскому княжеству были присоединены несколько обширных северных земель с центрами в Галиче, Угличе и Белоозере. Именно эти города великий князь Дмитрий Донской в своем завещании 1389 г. именует «куплями деда своего». Подробно анализируются взгляды предшествующих исследователей на суть вопроса, детально рассматриваются указания летописных, актовых и иных первоисточников по этой теме.
Автор — полковник, почетный сотрудник госбезопасности, в документальных очерках показывает роль А. Джангильдина, первых чекистов республики И. Т. Эльбе, И. А. Грушина, И. М. Кошелева, председателя ревтрибунала О. Дощанова и других в организации и деятельности Кустанайской ЧК. Используя архивные материалы, а также воспоминания участников, очевидцев описываемых событий, раскрывает ряд ранее не известных широкому читателю операций по борьбе с контрреволюцией, проведенных чекистами Кустаная в годы установления и упрочения Советской власти в этом крае. Адресуется массовому читателю и прежде всего молодежи.
Опираясь на монгольские и китайские источники, а также широкий круг литературы, автор книги подробно описывает хозяйство, политические и социально-экономические институты, состояние культуры монгольского народа в период господства монгольских завоевателей в Китае (1260–1388).
Отмечаемый в 2007 году 170-летний юбилей российских железных дорог вновь напоминает о той роли, которую эти пути сообщения сыграли в истории нашего государства. Протянувшись по всей огромной территории России, железные дороги образовали особый мир со своим населением, своими профессиями, своей культурой, своими обычаями и суевериями. Рассказывая о прошлом российской железки, автор книги Алексей Вульфов — писатель, композитор, председатель Всероссийского общества любителей железных дорог — широко использует исторические документы, воспоминания ветеранов-железнодорожников и собственные впечатления.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.