Повседневная жизнь Древнего Рима через призму наслаждений - [57]

Аппий Клавдий безумно увлекся юной девой и вознамерился сделать ее своей любовницей. Девушка вошла уже во взрослый возраст и отличалась необыкновенной красотой. Аппий одаривал ее щедрыми подарками, однако все было тщетно. Тогда он велел одному из своих приближенных объявить ее рабыней. Он утверждал что девушка была не законной дочерью Виргиния, а рабыней, прижитой от одной из рабынь. Несмотря на вмешательство дяди девушки, ее жениха и его отца, суд признал ее рабыней и приказал вернуть к хозяину ее матери. И тогда Виргиний отвел свою дочь в сторону от толпы и заколол ножом в сердце, чтобы спасти ее честь.

Действительно, в последний век существования Республики нравы быстро меняются. Уже в пьесах Плавта изображаются похотливые молодые люди и развратные старики, проводящие свое время на Форуме и преследующие молоденьких девушек. Наиболее обездоленные классы откровеннее выражали свои чувства — очевидно, потому что меньше, чем знать, были скованы рамками старинных традиций.

Пепел Везувия сохранил для нас живую картину этого состояния нравов. Стены некоторых улиц и публичных зданий покрывают граффити, являющиеся свидетельством веселой и беспокойной жизни в Помпеях. Здесь и неприличные словечки, обозначающие любовные подвиги, и прелестные стишки. Влюбленный выражает на мраморе гложущее его нетерпение; погонщик мулов напрасно жаждет утолить страсть с молодым человеком: «Если ты испытываешь любовную страсть, погонщик мулов, поспеши лучше к Венере. Я люблю молодого красивого мальчика»^[118]. Некто мстительно пишет, обращаясь к богам: «Прошу о том, чтобы погиб мой соперник».

Часто встречаются надписи, свидетельствующие о нежности любви: «Да здравствует тот, кто любит, да сгинет тот, кто не умеет любить». Или: «О! Как бы я хотел, чтобы твои руки обвивали мою шею, как бы я хотел целовать твои нежные губы…»^[119] Эти надписи в полной мере передают любовный пыл, свойственный средиземноморским народам.

Но любовь — это также искусство. Вместе со свободой нравов приходит их утонченность. Не случайно самое известное произведение Античности в этом роде называется «Наука любви». Его автор, поэт Овидий, был изгнан Августом за безнравственные высказывания, помещенные в этой книге. По крайней мере, такова была официальная причина, которой воспользовался император. А ведь Овидий не описывал ничего такого, что не происходило бы ежедневно на улицах и в домах Рима в течение уже долгого времени. Да и Гораций не имел в виду ничего дурного, когда призывал наслаждаться телом куртизанки, поскольку прелести матроны в длинном платье обходятся дороже:

Кроме лица, ничего у матроны никак не увидишь,

Спущена стола до пят, и накинута мантия сверху —

Много всего мешает добраться до сути!

Прозрачная же туника куртизанки позволяет лучше разглядеть ее красоту и убедиться, что запрошенная цена соответствует «товару»:

Здесь же все на виду: можешь видеть сквозь косские ткани

Словно нагую; не тоще ль бедро, не кривые ли ноги;

Глазом измеришь весь стан^[120].

Овидий особенно ценен для нас тем, что он скорее являлся хроникером своего времени, нежели скандальным поэтом. Его описания любви являются не столько описанием собственного опыта, сколько изложением общей теории. Овидий обобщает куда больше, чем Гораций. Он не считает, что для наслаждения пригодны только куртизанки. В каждой женщине Овидию хочется видеть желанную. Таково ощущение мужчины-победителя. Овидию нравится сравнивать любовную победу с военной службой. А еще поэт любит представлять любовника охотником, обязанным хорошо изучить территорию. Благоприятной же территорией для любви как раз и является Рим. Разве анаграммой Roma (Рим) не является amor (любовь)?

Для любовной охоты подходит Форум, а еще больше места для зрелищ:

Здесь ты хоть рядом садись, и никто тебе слова не скажет,

Здесь ты хоть боком прижмись — не удивится никто.

Как хорошо, что сиденья узки, что нельзя не тесниться!

Что дозволяет закон трогать красавиц, теснясь!

Здесь-то и надо искать зацепки для вкрадчивой речи,

И ничего, коли в ней пошлыми будут слова^[121].

Завязывается разговор. Появляется возможность проявить к красавице знаки внимания:

Если девице на грудь нечаянно сядет пылинка —

Эту пылинку с нее бережным пальцем стряхни.

Если пылинки и нет — все равно ты стряхни ее нежно…^[122]

«Наука любви» — больше чем простой учебник практических советов. Это книга, в которой поэт проявляет себя тонким психологом и показывает нам те представления, которые имели о любви мужчины и женщины его времени:

Как ни твердит «не хочу», а скоро захочет, как все.

Тайная радость Венеры мила и юнцу, и девице,

Только скромнее — она, и откровеннее — он.

Если бы нам сговориться о том, чтобы женщин не трогать, —

Женщины сами, клянусь, трогать бы начали нас^[123].

Или:

Правда, иную игру начать не решается дева, —

Рада, однако, принять, если начнет не она.

Право же, тот, кто от женщины ждет начального шага,

Слишком высоко, видать, мнит о своей красоте.

Первый приступ — мужчине и первые просьбы — мужчине,

Чтобы на просьбы и лесть женщина сдаться могла.

Путь к овладенью — мольба. Любит женщина просьбы мужские —