Повседневная жизнь Арзамаса-16 - [23]

Ко всем приходящим он обращался одинаково ласково, каждого называл «радость моя» или «сокровище мое», и это были не простые слова, ибо святой старец искренне радовался, видя в грешнике истинное христианское настроение и готовность раскаяться. Люди уходили от преподобного духовно утешенные, часто в духовно-восторженном состоянии. «Радость моя! Стяжи себе мирный дух, и тысячи вокруг тебя спасутся», — говорил он одному благочестивому посетителю. Эти слова в полной мере применимы к самому святому.

Святой получил от Бога великий дар прозорливости. Он не только распознавал внутренние помыслы любого человека, но и давал порой удивительные практические советы тем простым людям, которые приходили к нему за помощью: так, не раз он помогал крестьянам отыскать украденную у них или потерянную ими вещь, называя место, в котором ее надлежит искать; иной раз человек приходил к нему с просьбой, а старец, ни о чем не спрашивая, сам рассказывал ему обо всем. На многие письма он отвечал, даже не вскрывая конверт, но заранее зная содержание письма. Преподобному Серафиму приписывают и многие пророчества, касающиеся исторических судеб России. Так, он предсказал голод в 1831 году, нападение на Россию трех держав (что исполнилось в годы Крымской войны). Считают, что Серафим Саровский предсказывал и грядущие бедствия России — великую войну, революцию, гибель множества людей, разорение Церкви и последующее возрождение.

Еще при жизни преподобный прославился как великий целитель и чудотворец. Его чудеса и исцеления кажутся совершенно невероятными, а между тем их очевидцами были многие люди. Обыкновенно для исцеления страждущих, иных из которых приносили в его келью, потому что они не могли самостоятельно передвигаться, преподобный помазывал их елеем из лампады, горевшей перед его келейной иконой Пресвятой Божией Матери Утешительницы (сам преподобный называл ее иконой Божией Матери — Радости всех радостей). Первое из исцелений было совершено им в 1823 году; исцеленным оказался помещик Михаил Васильевич Мантуров. Впоследствии М. В. Мантуров стал преданнейшим учеником преподобного Серафима; в частности, он продал все свое имение и вырученные деньги потратил на устроение Дивеевской обители.

Знаменитый Серафимо-Дивеевский женский монастырь (в 12 верстах от Саровской обители) стал главным земным памятником преподобному Серафиму Саровскому.

Сам он, по данному им обету, не посещал Дивеевскую обитель, но постоянно заботился о ней. Дивеевские сестры ходили к нему за благословением, за разрешением недоуменных вопросов и затруднений. Старец привлекал значительные средства благотворителей, почитавших его или получивших от него исцеление, для устройства Дивеевского монастыря. Считая нецелесообразным пребывание в одной обители вдов и девиц, преподобный разделил обитель на два отделения. Место для новой, девичьей общины он выбрал сам, примерно в ста саженях от Казанской церкви первой общины. Место это старец велел обнести канавкой (по преданию, он сам начал копать ее), а также валом; здесь была поставлена ветряная мельница, и так была основана Серафимова девичья мельничная община.

Дивеевская обитель была очень бедна, и преподобный старался во всем позаботиться о сестрах, снабдить их всем необходимым. Надо сказать, что в последние годы жизни великого старца братия Саровского монастыря нередко роптали на него: многим не нравилось, что в монастыре вечно толпятся паломники, жаждущие увидеть святого и поговорить с ним. Роптали также и на заботу, с которой относился преподобный к «мельничным сиротам» (так он называл дивеевских сестер). Доходило даже до того, что настоятель Саровской обители Нифонт и солдаты, квартировавшие в монастыре (они подчинялись настоятелю), отбирали у дивеевских послушниц дары, которые вручал им старец Серафим: сухари, свечи, елей, ладан, вино для службы (все это самому Серафиму приносили посетители).

Влияние преподобного на дивеевских сестер было исключительным: без благословения великого старца они не предпринимали ничего, беспрекословно исполняли все его послушания. Уже после смерти преподобного именно в Дивееве сумели сохранить подлинный дух его учения, и не случайно останки великого святого в конце концов именно здесь нашли упокоение.

Приблизительно за год до смерти преподобный почувствовал крайнее изнеможение сил. «Жизнь моя сокращается, духом я как бы сейчас родился, а телом по всему мертв», — говорил он.

1 января 1833 года святой отстоял раннюю литургию в больничной церкви Саровского монастыря и причастился Святых Тайн. Вечером того же дня инок Павел, живший по соседству с кельей преподобного, слышал, как тот распевает пасхальные песнопения. Рано утром следующего дня, часов в шесть, тот же Павел, выйдя из кельи, почувствовал в сенях запах дыма и гари. Павел постучал в дверь, но ответа не последовало. Тогда инок разбудил братию. Решили, что преподобный ушел в свою пустынь, а в келье его начался пожар. Дверь сорвали с петель. Увидели, что огня нет, но лежащие в беспорядке вещи, а особенно холщовые мешки, заполнявшие келью, тлеют. Огонь погасили. Старец же стоял на коленях пред иконой Умиления Божией Матери со сложенными крестообразно руками. Перед ним лежала раскрытая книга, как будто он совершал свое обычное иноческое правило. Книга также тлела от упавшей свечи, и края листов ее обгорели. Сначала думали, что старец спит, стали его осторожно будить, но он был уже мертв.