Поврежденный мир - [5]

— У меня есть условие, — перебиваю я патриотический монолог.

Научник замолкает и смотрит на высокое начальство. Космоначальник переводит взгляд на меня и вопросительно поднимает бровь.

В горле у меня пересохло, но я все-таки умудряюсь сглотнуть и произношу

— Сколько бы ни было мест, лечу я и мой брат. И это не обсуждается, — говорю я, видя открывающийся рот директора.

Координаты указывали на спутник Нептуна — Тритон. Добирались мы до него 11 месяцев. И это еще, как я выяснил за мои пять лет подготовки, очень быстро. В БОТе разработали межпланетный двигатель, способный развивать колоссальное ускорение, при минимальных затратах топлива. Как им это удалось, — естественно, тайна корпорации. Мне пытались объяснить приблизительно, на пальцах, после подписи кучи бумажек о неразглашении, принцип действия. Я честно пытался вникнуть, но после одиннадцатого использования слова квази нано какая-то там непонятная научно-яйцеголовая штука, лекторы меня потеряли. В общем, незнание принципов работы не помешало нам с братом долететь на этом квазихреновом двигателе до цели.

Если честно, то большую часть работы делал мой брат, а я старался не мешаться под ногами и выполнял его команды. Нет, за время подготовки меня заставили выучить всё, что связано с устройством, функционированием корабля и очень много всего, что нужно знать космическому путешественнику, эх, как приятно себя так называть. При необходимости я мог самостоятельно развернуть корабль и добраться до Земли, но на деле брат был поставлен капитаном и предпочитал делать практически все сам.

Когда мы вплотную, по космическим меркам, приблизились к Тритону, один из мониторов напротив меня засветился уже знакомым переливающимся текстом.

— Биоэнергетический слепок души подтвержден, доступ получен. Начинается процесс перестройки атмосферы информационного центра согласно физиологическим потребностям подателя запроса. До завершения работы 10 минут по времяисчислению подателя запроса. Начинается процесс стыковки, — прочитал я вслух.

У корабля отключились двигатели, и мы медленно начали приближаться к поверхности спутника.

— Такого я не ожидал, — сказал брат. — На каком же уровне находятся технологии пришельцев, если они запросто меняют атмосферу, отключают наши двигатели и принудительно стыкуют нас с центром?

— На недосягаемом, — отвечаю я. — Это было понятно уже после изучения мной общего языка. То, что этот центр передал мне знание языка через всю нашу солнечную систему, уже говорит о степени развития иномирян.

— Надеюсь, в этом центре будут какие-нибудь ответы, Россия вложила в этот проект огромное количество ресурсов, и это чудо, что другие страны не пронюхали истинную цель нашего путешествия.

За неспешным разговором мы все приближались к поверхности, и уже можно было увидеть корпус центра. Мы двигались к "окну" в корпусе, которое мигало всё той же переливающейся пленкой. Касание передней части корабля совпало с окончанием отсчета до перестройки атмосферы.

— Как у них все четко, — сказал я брату. — Очень мило с их стороны сэкономить нам время, силы, топливо и нервы.

— Да, — согласился брат, — эта часть нашего путешествия волновала меня больше всего.

Мы пролетели через пленку и оказались в достаточно большом ангаре.

— Приборы показывают, что за бортом атмосфера как в таежном лесу, идеальное сочетание всех газов, — сказал брат.

— Выходим? — говорю я, вопросительно поднимая бровь.

— За этим и летели, жаль, связи с Землей нет, слишком далеко мы.

— Ты знаешь, а мне почему-то не жаль, — говорю с усмешкой я, — когда проводили последний сеанс и связь пропала, я впервые за пять лет почувствовал, что меня не подслушивают.

Брат улыбнулся, но ничего больше не сказал. Мы прошли в шлюзовую камеру, и автоматика начала процесс шлюзования. Когда Саша сделал первый шаг на станцию, я не удержался и сказал

— Вот и стал ты первым человеком, ступившим на внеземную станцию, как твоё ЧСВ1? Уже видишь свое возвращение на Землю? В скором времени устанешь раздавать автографы, поклонницы не оставят тебя в покое.

Брат стоял ко мне спиной, и его лица я не видел, но был уверен, что там сияет ослепительная улыбка. Саша прошел несколько шагов и остановился, я последовал за ним. Материал, из которого был изготовлен пол, не был похож ни на что виденное мной ранее. Абсолютно черный, похож на какой-то неизвестный сплав металлов, но звук при шаге полностью отсутствовал. Как будто идешь по мягкому ковру. Как только я сделал пару шагов, на полу появилась переливающаяся нить. Мы проследили направление, она вела к дальней стене ангара.

— Какие они гостеприимные, — говорю я.

— Главное, чтобы это гостеприимство быстро не закончилось, — недовольно произносит Саша.

Как будем вести себя на станции, мы обсуждали весь наш полет до Нептуна. Было построено огромное количество теорий, как все может случиться. Но что нас встретят, посадят, дадут атмосферу и направят к нужному месту, мы предположить не могли. По идее нам даже скафандры были не нужны, но предусмотрительный брат настоял, чтобы мы облачились по максимуму. Мотивировал он это так: "А если им вдруг захочется откачать кислород!" И ведь не поспоришь, он прав. Хотя шагать в такой объемной конструкции не очень удобно.