Поворот судьбы - [3]

– Мистер Макгилл? – раздался сквозь помехи в трубке мужской голос. – Говорит доктор Каули. Я осматривал вашу жену, когда ее сюда доставили.

– Что ей оперируют?

– У нее сложный перелом ноги, повреждены бедро и большая берцовая кость. Ей вставляют спицы…

– Мне сказали, у нее травма головы, – перебил Джек. – Она не пришла в сознание?

– Нет. У нее отек мозга. Пока мы не можем сказать ничего определенного. Когда вы здесь будете?

– Я только что выехал из Сан-Франциско.

– Значит, часа через два?

– Меньше, – ответил Джек. – Вот номер моего мобильного телефона. – Он продиктовал одну цифру за другой. – Если появятся новости, позвоните мне, хорошо?

Заручившись согласием доктора, Джек быстро набрал другой номер. Но кнопку вызова нажал не сразу. Он не знал, что сказать девочкам.

Они упоминали о Дункане Блае, и не раз. Дункан владел ранчо в том же каньоне, где жила Рейчел. Луг, на котором пасся его скот, располагался выше ее секвойевого леса. И луг и лес раскинулись на склоне хребта Санта-Лусиа, тянущегося вдоль побережья Тихого океана.

Джек питал к Дункану недобрые чувства. Ему не нравилось, с каким восторгом девочки говорят о его хижине, его бороде, его овцах. Не нравилась их ухмылка, когда он спрашивал, встречается ли с ним Рейчел. О да, разумеется, им хотелось, чтобы он ревновал. Но хуже всего было то, что он легко мог представить себе Рейчел с подобным человеком. В горцах действительно есть какая-то грубая привлекательность. Не то чтобы Джек был слабаком. Он был высок. Хорошо сложен. Но он не стриг овец и не стрелял оленей.

Джек нажал на кнопку вызова. Сразу же за первым гудком раздалось торопливое «Алло?». Джек прижал трубку к уху.

– Привет, Саманта. Как вы там?

– Как мама?

– Не знаю. – Он старался говорить как можно более непринужденно. – Я еду в больницу. Только что беседовал с доктором. Маме должны сделать операцию. Похоже, она сильно повредила ногу.

– Кэтрин сказала, что ребра тоже.

– Возможно, но оперировать нужно ногу.

– Папа, мы тоже хотим поехать в больницу, но Дункан отказывается нас везти.

– Он у вас?

– Да, спит в кресле. Я его разбужу. Скажи ему, чтобы он отвез нас в больницу. – Она крикнула в сторону: – Дункан, возьми трубку! Это папа.

– Саманта, – позвал Джек.

Голос Саманты звучал приглушенно:

– Нет, Хоуп, мама не умерла, но твоя кошка действительно может умереть, если ты не перестанешь ее так тискать. Ты ей делаешь больно. – Потом она сказала в трубку: – Хоуп хочет с тобой поговорить.

– Папа? – жалобно прозвучал голосок Хоуп.

Сердце Джека сжалось.

– Привет, Хоуп. Как поживаешь, малышка?

– Я боюсь.

– Маме уже лучше. Я еду в больницу. Там я все узнаю подробнее.

– Приезжай сюда, – попросил тонкий голосок.

– Обязательно приеду, – ответил Джек, – но по дороге я должен заехать в больницу. Когда мы увидимся, я все вам подробно расскажу.

– Скажи маме… – Хоуп запнулась.

– Что, дорогая? Трубку взяла Саманта.

– Она опять плачет. Поговори с Дунканом.

– Дункан Блай слушает. – Голос звучал отрывисто. – Какие будут распоряжения?

– Пока никаких. Дело в том, что мне известно совсем немного. Я буду в больнице через час. Я думаю, что девочек привозить не стоит.

– Я и не собирался.

Раздались протестующие голоса, затем трубку взяла расстроенная Саманта.

– Папа, мы не можем сидеть здесь просто так, пока она в больнице. Она нам все-таки мать.

– Ее оперируют, Саманта. Даже если ты приедешь в больницу, тебя к ней не пустят. Послушай, если ты и вправду хочешь чем-нибудь помочь, успокой сестру. Похоже, она сильно расстроена.

– А я, по-твоему, нет?

За резким тоном дочери Джек уловил глубоко спрятанную тревогу. Но Саманта – это не Хоуп. Пятнадцатилетняя Саманта вела себя на все тридцать – маленькая всезнайка, которая сердилась, если с ней обращались как с ребенком. Тринадцатилетняя Хоуп была очень чувствительной и молчаливой. Саманта задавала вопросы, Хоуп улавливала малейшие нюансы ответов.

– Знаю, ты тоже расстроена, – сказал Джек, – но ты старше. Единственное, что ты можешь сделать сейчас для мамы, – это успокоить сестру. И постарайтесь хоть немного поспать.

– Ладно, – пробормотала Саманта.

Джек сосредоточился на дороге. Ему хотелось, чтобы телефон в машине зазвонил и ему сообщили, что Рейчел очнулась от наркоза и чувствует себя хорошо. Но телефон по-прежнему молчал.

Утром нужно будет сделать несколько звонков – перенести деловые встречи. Если Рейчел вскоре очнется, он сможет быть в конторе к полудню. Чем больше Джек об этом думал, тем более вероятным ему это казалось. Рейчел была самой сильной из женщин, которых он знал, – самой сильной, самой здоровой, самой независимой и уверенной в себе. Она в нем не нуждалась. Никогда. Шесть лет назад она оказалась на перепутье жизни и дальше пошла без него. Что ж, это ее выбор. Ее жизнь. Ну и прекрасно.

Тогда почему он мчится на юг? Почему отложил важную встречу, чтобы оказаться рядом с ней? Она его бросила. Она разрушила их десятилетний брак.

Он мчался на юг, потому что это его обязанность – помогать своим дочерям. И потому что страшно боялся, что Рейчел умрет. Он мчался на юг, потому что жизнь с Рейчел была самым лучшим из того, что было до или после, и он до сих пор был благодарен ей за это.