Поводок - [23]
Мне нужно было заняться своими делами, отправиться к Ни-Гроша, чтобы с ним придумать, как вырваться из когтей моей семейки. В знак протеста я надел свой новый костюм, раскритикованный в пух и прах Лоранс из-за его дурного покроя и отвратительной ткани, и в этом затрапезном виде вышел из дома. На лестнице я столкнулся с Одиль, она широко мне улыбнулась. В ответ я подмигнул ей. Интересно, какую версию всех этих событий ей преподнесет Лоранс, что она там понапридумывает в угоду своему тщеславию, своему моральному кодексу.
К Ни-Гроша я отправился один, поскольку по четвергам Кориолан замещал букмекера. В «Дельта Блюз» меня заставили ждать; за окном мокли под дождем каштаны… Что ж, как говорится, день на день не приходится… Наконец я вошел к Ни-Гроша, сразу же он мне показался каким-то смурным.
– А, это вы! – пробрюзжал он. – Виноват, но я лишь утром получил письмо из вашего банка и не успел еще объединить счета.
– Какое письмо?
– Которое вы мне вчера отправили. Браво! Вы рассылаете доверенности и запросы о счетах, словно это долговые акты! Стоит их прочесть, как чувствуешь себя мошенником! Да еще ваш тесть присылает ко мне завтра эксперта, чтобы перешерстить всю мою бухгалтерию…
– Я тут ни при чем, – промямлил я с жалким видом.
– Да-а, ну и зарвались же вы!.. Зарвались, зарвались… И ни франка не получите за ваши «Ливни», старина! Ни гроша!
– Но, собственно говоря, я не за этим…
– Ну что ж, скажу вам, так и быть, – он совсем распоясался, – а по-моему, так даже лучше! Потому что, видите ли, сочинять музыку, шлягеры, весь этот успех и все такое – это не для любителей, вы понимаете! Настоящий шлягер этак не набросаешь с утреца, бренча себе на пианино!
– Однако тему «Ливней» я нашел именно так!
– Так я и думал! Так и думал! Теперь-то я знаю всю подноготную! Тут я пообедал с вашим другом Бонна, с режиссером, а он мне все рассказал!
– Что рассказал?..
– Ну, что тема-то принадлежит другому его приятелю… До, си, ля, фа – и уж не знаю там как… А вы ее аранжировали, к тому же плохо, зато поспешили заявить о своих авторских правах. А ему пришлось потом ее перезаписывать через третье лицо, но уже как вашу… Браво, старина, браво!
Меня как обухом по голове ударили:
– Нет, и вправду Бонна вам так рассказал?
– Да-да, – оживился Ни-Гроша, – и я ему верю. Извините, но я особенно не выбираю между таким человеком, как Бонна, который знает и любит свое дело, и типом вроде вас… вы только и способны на то, чтобы рассылать судебные акты от имени своей жены или ее банка… Кстати, ваша жена по-хозяйски выпуталась из этого дельца. Что ж, надо полагать, не особенно приятно выйти замуж за жиголо!..
Господи, подумал я устало, придется драться… и попытался придумать что-нибудь такое, чтобы избежать этого; но нервы среагировали быстрее, чем голова, – и кулак, не попав в подбородок Ни-Гроша, врезался в его скулу. Шатаясь, он отступил назад, выкрикнул: «Тихо, тихо, старина! Ну берегитесь!» – но угроза была уже излишней, так как Ни-Гроша рухнул на свой палас, который на этот раз не должен был показаться ему слишком ворсистым.
– Это вам дорого обойдется! – прохрипел он, тыча в меня указательным пальцем.
Я, рассмеявшись, в свою очередь ткнул в него своим.
– Уж не знаю, о чем еще теперь можно сказать, что это обойдется мне дорого, а?.. – передразнил я его.
Уходя, я заметил, как служащие провожали меня восхищенными и даже благодарными взглядами. Я плотно закрыл за собой дверь этого заведения, куда, как мне только что казалось, стану время от времени наведываться, чтобы, как и всякий, потолковать о своих делах, проектах… Контора! У меня чуть было не завелась своя контора… Что за чушь! Сердце еще не улеглось после этой маленькой стычки, когда я сел на террасе кафе и заказал себе виски, как большой мальчик. Хорошо бы не забыть врезать как следует Ксавье Бонна, если он мне еще когда-нибудь попадется. Но на этот счет я не очень-то себе доверял: память на плохое у меня не длиннее приступов ярости – и уже я жалел бедного Ни-Гроша, которого одолели клерки моего тестя; мне почти было жаль и Ксавье Бонна: полный крах его финансовых планов заставил его так жалко врать. Хотя… удары следовали за ударами и удача покидала меня на глазах. Я подозвал гарсона. Вторая рюмка прошла хуже третьей, третья хуже четвертой… Короче, к четырем часам я надрался в стельку на террасе «Фуке» и сидел страшно этим довольный. Надо было держать ухо востро, чтобы не заявиться теперь домой: после выпивки я всегда становился таким добряком и так всех любил, что скорее всего оказался бы в объятиях Лоранс, изливая на нее всепрощение и нежность. (Что-то мне подсказывало ни в коем случае этого не делать.) Я мог бы пойти в бар Кориолана, но я еще там ни разу не показывался, очевидно, потому, что сам он этого не хотел. Потому… ну что ж… потому я очутился на улице; приятелей у меня больше не было (всех их разогнала Лоранс), подружек, естественно, тоже. Я был единственным сыном у своих родителей; с тех пор как они умерли, мне и приткнуться вне дома стало негде. Правда, остались еще шалые любовницы, в основном приятельницы Лоранс, но с ними я уже не встречался года два или три, поскольку Лоранс притупила у меня и вкус к приключениям. Можно было бы еще отправиться в казино, только никто бы не дал мне нужной суммы под необеспеченный чек. Денег у меня хватило бы лишь на то, чтобы расплатиться за виски. Я щедро дал на чай и, к моему великому изумлению, обнаружил в кармане завалявшийся конверт Кориолана с полутора тысячами франками еще с того самого дня, когда я был богачом. А я ведь когда-то был богачом! Не всякому такое дается, пусть и не слишком долго я наслаждался своим положением. Я осторожно встал и убедился, что еще неплохо переношу алкоголь: держался прямо, только голова немного свешивалась набок – ни дать ни взять Аль Капоне, для полноты впечатления не хватало шляпы. Я купил ее в лавке, после чего у меня осталось чуть больше семисот франков, и вернулся за свой столик. Нет, ни за что не пойду домой с этими деньгами: Лоранс и ее папаша, конечно же, вытащат и их у меня из кармана, едва я переступлю порог. «На этот раз они меня не облапошат… – бормотал я. – Это уж было бы слишком! Нет, только не сейчас». Я безрезультатно попытался отыскать свою машину, но вместо этого натолкнулся на очаровательную девицу, так сказать, легкого поведения. Языком я еще ворочал и, пока она не назвала мне свой тариф, проявил инициативу.
Томимые жаждой настоящего чувства, герои Франсуазы Саган переживают минуты волшебного озарения и щемящей боли, обольщаются, разочаровываются, сомневаются и… верят безоглядно.
Один из лучших психологических романов Франсуазы Саган. Его основные темы – любовь, самопожертвование, эгоизм – характерны для творчества писательницы в целом.Героиня романа Натали жертвует всем ради любви, но способен ли ее избранник оценить этот порыв?.. Ведь влюбленные живут по своим законам. И подчас совершают ошибки, зная, что за них придется платить. Противостоять любви никто не может, а если и пытается, то обрекает себя на тяжкие муки.
Там, где бушуют настоящие страсти, нет места ничтожным страстишкам. Противостоять большой любви почти невозможно, когда на твоем пути встречается кто-то единственный и неповторимый. И ради настоящего счастья можно пройти и через тяжкие муки.
В романе Франсуазы Саган «Женщина в гриме» снова рассказывается о любви. О любви, в начале которой ни Он, ни Она не знают, к чему приведет их встреча. Быть может, к недолгой и неудачной связи, быть может, к порыву страсти, не оставляющей ничего, кроме стыда. Но уже невозможно отвести глаза друг от друга и страшно упустить возможность радостного сосуществования, наполненного светом и нежностью.На русском языке роман публикуется впервые.
Любовь — чувство загадочное. Никто не знает, как она приходит, как уходит. Герои романа Франсуазы Саган не задумывались о природе подлинных чувств. И только роковое стечение обстоятельств вынуждает их по — новому взглянуть на своих возлюбленных, жен и друзей, на свое прошлое и настоящее.
Герои романов Франсуазы Саган, потомки Адама и Евы, как и все смертные, обречены, любить и страдать, ибо нет и, наверное, не было на Земле человека, насладившегося любовью сполна...
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
Любви в шалаше не бывает – есть лишь мечта о ней, и, возможно, этой мечте не стоит воплощаться. В классическом романе Франсуазы Саган «Сигнал к капитуляции» воплощенная мечта, как бы пленительна ни была, обречена с первого мгновения – и, тем не менее, прекрасна.«Неверность – это когда тебе нечего сказать мужу, потому что все уже сказано другому».
Любовь – чувство загадочное. Никто не знает, как она приходит, как увядает. Герой романа Франсуазы Саган «Прощай, печаль» никогда не задумывался о природе подлинных чувств. И только роковое стечение обстоятельств вынуждает его по-новому взглянуть на своих возлюбленных, жену, друзей, на свое прошлое и настоящее.
Обреченная любовь пылкого и взбалмошного юноши и зрелой женщины, измученной равнодушием и изменами любовника, камерный танец двух пар на долгом и порою грустном пути в вечность – в романе классика французской литературы Франсуазы Саган «Любите ли вы Брамса?».
Творческий, тонко чувствующий человек сталкивается с машиной нечеловеческого бытия в оккупированной Франции, пытается быть порядочным, ищет выход, не находит и в итоге принимает единственно правильные, пусть и страшные решения – в поразительном романе современного классика Франсуазы Саган «Рыбья кровь».Счастье мимолетно и лживо. Вечной бывает только печаль.