Повесы небес - [50]

Чтобы прибрать к рукам полицейскую власть, я пригласил на обед Фрика, начальника полиции. Кара одобрила приглашение Фрика, но была против приглашения Нессера, которого я хотел пригласить, так как планировал использовать его как служку, когда открою свою первую церковь.

— Джек, я хочу быть довольной обедом, но не смогу проглотить ни кусочка с этим бородавкоголовым за столом.

— Но он очень горяч духовно, — доказывал я.

— Хорошо, — вспыхнула она, — меня радует пыл его духа. Но он любит все лапать, а у него липкие руки.

Ред попросил и получил разрешение пригласить Рено, проходящего подготовку на генерала центурионов, предназначенного нами в жертвенного агнца. Рено должен был играть в Рождественской инсценировке царя Ирода.

Декорум[99] приема был задуман Карой в лучших традициях земных вечерних приемов. В приемной мы угощались коктейлями и там же гости выразили восхищение по поводу харлечианского костюма, который Кара сконструировала и сама сделала для меня — тунику, глубокого космически-серого цвета с соответствующим суспензорием[100] туника свободными складками собиралась на талии синим флотским ремнем, а на левой стороне груди была украшена вышитым золотом словом "Карин", недвусмысленно объявляющим ее право на собственность. Тамара появилась в одежде, отличающейся от харлечианских фасонов еще больше, чем моя туника. Она была в платье, а не в тунике. Оно складками спускалось так низко, что скрывало все, кроме колышущихся бедер, а материал, который она потратила на юбку, с лихвой был возмещен материалом, сэкономленным на лифе. Он был вырезан так низко, что открывал верхушки ее основной области полноты. При виде моих ног Тамара взвыла по-волчьи:

— Если ты устала от него, Кара, предоставь его мне.

Мне показалось, что Ред с его узловатыми коленями, вовсе не обиделся на ее предложение.

— Я и сам предлагал ему орден Святого Георгия.

Фрик явился одетый по форме в свою синюю тунику со знаком власти и церемониальной дубинкой, пристегнутой к поясу. Генерал Рено пришел, красуясь формой, которую Ред придумал для центурионов, с золотыми звездами, сияющими на эполетах. Он был стройным парнем с очень большой головой, напоминавшей мне бюст Юлия Цезаря.[101]

Веселье началось с тамариной шутки, но глухо проявляющееся смутное настроение вскоре возвестило о себе, несмотря на коктейли. Среди студентов ходили разговоры, что лекции по религии после осенней четверти не возобновятся. Тамара опечалилась, а Фрик вознегодовал:

— Не думают ли члены правления, что студенты — дети? Странное замечание высказал Рено:

— Лично я полагаю, что этой планете не помешало бы немного иудейской твердости характера. Возьмите Давида.[102] Вот это был мужчина. Эта планета, если и нуждается в чем-то, то не в мире, а в мече.

— Ты прав относительно Давида, — согласился Фрик, — у него были правильные мысли. Вылез из строя, получай в рыло.

Мысль о том, что парням пришлось пользоваться персонажами Ветхого Завета в качестве примера, несколько опечалила меня, но, по крайней мере, они выбрали правильные примеры.

Ни в коем случае не следовало бы начальнику полиции или генералу брать пример с поведения праведника Иова.

Фрик проделал великолепную работу, выдолбив тюремный блок из четырех камер за своим полицейским постом, и я посоветовался с ним насчет алтарного склепа в южной стене моего кабинета.

Как разъяснил Фрик, в этом не было ничего сложного. Пространство выдолбить нетрудно и несложно приспособить лазерный луч, чтобы отглазуровать стены, которые после этого приобретут темно-пурпурный цвет — идеальный фон для белого креста. Удаление породы производилось автоматизированными уборочными механизмами. Холм севернее футбольного поля был создан именно из породы, убранной из туннелей.

Размышляя об устройстве алтаря, я услышал как Рено говорит Каре:

— По нашей логике мышления устройство детьми Израиля ловушки — понтонного моста и потопление фараоновских войск являлось обманным действием, но в то же время хорошим оборонным маневром.

Выслушав это замечание, я незамедлительно пригласил Реда в ванную, по старым земным обычаям, для удовлетворения собственных нужд, сопровождаемым мытьем рук.

— С каких это пор дети Израилевы наводили на Красном море понтонные мосты?

— Студенты логичны, Джек. Они не в состоянии постичь чудо — им не понять почему море разверзлось и пропустило детей израилевых и сомкнулось над головами войск фараона.

— Тогда как же ты сумел заставить их постичь ловушки и понтонные мосты при невоенизированном образе их мышления? К тому же, обучение военной науке запрещено.

— Я страхуюсь, Джек. Когда прелести твоего брака истощатся, ты можешь сломаться. И когда за тобой прибудут "Хариерсы", эти парни смогут защитить моего старинного приятеля.

— Ты думаешь, что я стану стрелять в представителей моей собственной расы?

— Зная тебя, Джек, как военного человека в воинствующей церкви, думаю, что будешь. Если твоему очагу, семье и алтарю будут угрожать войска Корпуса, разве ты не станешь стрелять?

— При таких условиях, и только при таких условиях, — согласился я, — не останется ничего другого, как пройтись заградительным огнем лазерных батарей по высаживающейся компании этих нахальных подонков и отправить их к черту на завтрак.