Повествование Артура Гордона Пима из Нантакета - [42]

Однако же трудность получать воду заслонила от нас всю благодетельность перемены нашего положения. Чтобы быть готовыми воспользоваться, насколько возможно, каким-нибудь дождем, если бы он пошел, мы сняли с себя рубашки, дабы применить их, как мы это делали с простынями, не надеясь, конечно, добыть таким образом, даже при самых благоприятных обстоятельствах, и полчетверти пинты за раз. Признаков тучи не показалось за этот день, и пытки жажды были для нас почти нестерпимыми. Ночью Питерс смог заснуть тревожным сном приблизительно на один час, мне же мои страдания не позволяли сомкнуть глаз хотя бы на минуту.

Августа 5-го. Сегодня поднявшийся легкий ветер прогнал нас через огромное количество водорослей, среди них нам посчастливилось найти одиннадцать маленьких крабов, которые составили для нас несколько чудесных блюд. Так как их скорлупа была совсем мягкой, мы съели их целиком и нашли, что они гораздо менее вызывали жажду, чем уткородки. Не видя признака акул среди водорослей, мы решились выкупаться и оставались в воде от четырех до пяти часов, в продолжение какового времени мы испытывали очень значительное уменьшение жажды. Очень освежились и провели ночь немного более спокойно, чем раньше, немного соснув.

Августа 6-го. В этот день мы были осчастливлены сильным и продолжительным дождем, который длился приблизительно от полудня до сумерек. Теперь мы горько сожалели о потере нашего кувшина и бутыли, ибо, несмотря на малую возможность собирать воду, мы могли бы наполнить один сосуд, если даже не оба. Теперь же мы должны были ограничиться тем, что удовлетворяли нашу ненасытную жажду, заставляя наши рубашки пропитываться водой и потом выжимая их так, чтобы благодатная влага лилась нам в рот. В этом занятии мы провели целый день.

Августа 7-го. Как раз на рассвете мы оба в одно и то же мгновение заметили парус с восточной стороны, он явно направлялся к нам! Мы приветствовали это лучезарное явление долгим, хотя и слабым, вскриком восторга и начали тотчас же делать разные сигналы, какие только были в нашей власти, размахивая в воздухе рубашками, прыгая так высоко, как нам только позволяло состояние нашей слабости, и даже крича изо всей силы наших легких, хотя корабль находился на расстоянии не менее пятнадцати миль. Однако он все продолжал приближаться к остову судна, и мы чувствовали, что, если он будет держаться своего настоящего пути, он должен был неизбежно подойти к нам так близко, что заметил бы нас. Около часу спустя, после того как мы впервые увидели его, мы ясно могли рассмотреть людей на его палубе. Это была длинная, низкая шхуна, имевшая сильно уклонистые мачты на задней стороне, с черным бортом напереди, и, по-видимому, была полна матросами. Теперь мы были встревожены, ибо нам трудно было представить себе, чтобы она могла не заметить нас, и боялись, что она намеревалась предоставить нам погибать – деяние сатанинской жестокости, каковое, при всем том, что оно может показаться столь невероятным, не раз совершалось на море при обстоятельствах весьма похожих и существами, которые считаются принадлежащими к человеческому роду.

[Случай с бригом «Полли» из Бостона чрезвычайно подходит сюда, и судьба его во всех отношениях так удивительно схожа с нашей, что я не могу удержаться, чтобы не указать на него здесь. Это судно с грузом в сто тридцать тонн отплыло из Бостона, везя доски и съестные припасы в Санта-Крус, двенадцатого декабря 1811 года под командой капитана Касно. Там было восемь душ, кроме капитана: штурман, четыре матроса, повар и господин Гёнт с негритянской девушкой, принадлежавшей ему.

Пятнадцатого, когда они миновали мель Георга, в бриге открылась течь во время бури с юго-востока, и он наконец опрокинулся, но, после того как мачта упала за борт, снова выпрямился. Они оставались в таком положении, без огня и с весьма малым количеством съестных припасов, в течение ста девяноста одного дня (от пятнадцатого декабря до двадцатого июня), тут капитан Касно и Самюэль Бэджер, единственные оставшиеся в живых, были подобраны с остова корабля судном «Слава» из Гулля, плывшим домой из Рио-Жанейро под командой капитана Фэзерстона. Когда их подобрали, они находились на 28° северной широты, 13° западной долготы, и их пронесло более двух тысяч миль! Девятого июня «Слава» встретилась с бригом «Дромео», плывшим под командой капитана Пиркинса, который высадил двух этих злополучных в Кеннебекке. Повествование, из коего мы заимствуем эти подробности, кончается следующими словами: «Совершенно естественно спросить, каким образом они могли проплыть такое огромное расстояние в наиболее посещаемой части Атлантики и все это время не были замечены. Мимо них проплыло более двенадцати судов, одно из которых подошло к ним так близко, что они могли видеть людей на палубе и на снастях, которые глядели на них, но, к невыразимому разочарованию этих изголодавшихся и нахолодавшихся людей, подавили в себе повелевающий голос сострадания, натянули паруса и жестоко бросили их на произвол судьбы». – Авт.]

В этом случае, однако, благодаря Богу нам было предназначено обмануться более счастливо, ибо вскоре мы заметили внезапное движение на палубе незнакомого судна, которое тотчас после этого подняло британский флаг и, держа круто к ветру, стало править прямо на нас. Полчаса спустя мы находились уже в его каюте. Это была «Джэн Гай» из Ливерпуля под командой капитана Гая, назначенная к ловле тюленей и торговому путешествию в Южные моря и в Тихий океан.