Повести - [34]

— Входите, — сказал он, — вот мы и дома.

Со скрипучего кресла-качалки порывисто встала высокая бледная женщина с тусклыми, соломенного цвета волосами и красными веками. На ней была блузка в белую и синюю полоску и черная юбка из какой-то жесткой блестящей материи, все строгое, чопорное. При виде посетителей она подняла большие узловатые руки, проверяя, аккуратны ли волосы, гладко зачесанные со лба и уложенные à la pompadour.

— Хани, — оживленно, наигранно весело заговорил дядя Габриэл, — угадай, кто к тебе пришел! — И он неуклюже обнял жену. Она в упор посмотрела на вошедших, выражение ее лица не изменилось. — Это Гарри, брат Эми, ты ведь его помнишь?

— Да, конечно, — она протянула руку дощечкой. — Конечно, я вас помню, Гарри.

Однако она не улыбнулась.

— А это Эмины племяшки.

Дядя Габриэл подвел к ней девочек. Мисс Хани взялась за нерешительно протянутые руки и мигом их выпустила.

— Мы принесли тебе добрые вести, — продолжал дядя Габриэл, пытаясь разрядить неловкое молчание. — Мисс Люси нынче разогналась и показала себя, Хани. Выше голову, старушка, мы опять разбогатели.

Мисс Хани обратила к гостям длинную тоскливую физиономию.

— Садитесь, — вымолвила она с тяжелым вздохом, села сама и показала им на разномастные шаткие стулья. В комнате стояла еще широкая, вся в буграх кровать, застланная сероватым покрывалом — когда-то оно было белое, — и умывальник с мраморной доской; на двух окошках натянуты на тесемках дешевые кружевные занавески, тоже сероватые; в небольшой изразцовой печи отверстие для дымохода, у стены небрежно приткнуты два чемодана, словно кто-то сюда только что въехал или с минуты на минуту отсюда выедет. Все убого, тускло, аккуратно и голо, ни единой мелочи не на месте.

— Завтра же мы переезжаем в Сент-Чарлз, — сообщил дядя Габриэл сразу и жене, и Гарри. — Собери свои лучшие платья, Хани, худая пора миновала.

Мисс Хани поджала губы, скрестила руки на груди, слегка откинулась в качалке.

— Мне уже приходилось жить в Сент-Чарлзе и приходилось жить здесь, и уж больше я с места не двинусь, благодарю покорно, — сухо, с нажимом ответила она. — Чем возвращаться сюда через три месяца, предпочитаю остаться. Я уже привыкла, здесь я дома, — договорила она, бросив беглый взгляд на Гарри; в блеклых глазах ее вспыхнул недобрый огонек, она так плотно сжала губы, что их обвело белой чертой.

Девочкам было до отчаяния неловко, они старательно отводили глаза. Бабушка уверяла, что не видывала на своем веку детей, которым так трудно что-либо втолковать, как дочкам Гарри; однако один урок, хоть и преподанный косвенно, они усвоили прочно: приличные люди не ссорятся перед посторонними. Семейные ссоры священны, их ведут скрытно, яростным свистящим шепотом, придушенным отрывистым бормотаньем, негромко ворча. А если уж вопят и топают ногами, так непременно за наглухо закрытыми дверями и окнами. Вторая жена дяди Габриэла взбешена, того и гляди набросится на него, а он сидит, как собака, на которую замахиваются плетью.

«Она ненавидит и презирает всех нас и притом боится, вдруг мы этого не поймем, — холодно подумала Миранда. — Напрасно беспокоится, мы это с первой минуты поняли». Хоть бы скорей отсюда уйти, но отец не двигается с места, хотя лицо у него стало такое — есть на что посмотреть. Видно, никак не придумает, что бы сказать приятное. Мария, сама не зная почему, чувствовала себя виноватой и наскоро соображала про себя: «Да ведь она вторая жена дяди Габриэла, только и всего, а дядя Габриэл был раньше женат на тете Эми, только и всего, так, слава Богу, никакая она нам не родня». И Мария села свободнее, стиснутые руки разжались, спокойно легли на колени: конечно же, через несколько минут мы все трое отсюда уйдем и никогда больше не вернемся.

А потом отец сказал:

— Не будем вам докучать, мы только на минутку заглянули. Хотели посмотреть, как вы живете.

Мисс Хани не ответила, только чуть развела ладони, будто хотела сказать: ну вот и посмотрели, как я живу, а дальше что?

— Я должен отвезти девочек обратно в школу, — прибавил отец.

И дядя Габриэл сказал очень глупо:

— Как по-твоему, Хани, похожи они немножко на Эми? Особенно Мария, особенно есть сходство в глазах, как по-твоему, Гарри?

Отец быстро глянул на Марию, потом на Миранду.

— Трудно сказать… — Девочки поняли, что теперь он уж вовсе смущен и растерян. Он повернулся к мисс Хани: — Я столько лет не видел Габриэла… мы думали немного поговорить, вспомнить старые времена. Знаете, как это бывает.

— Да, знаю, — ответила мисс Хани, слегка покачиваясь в кресле, и это ее знание сверкало мертвенным огнем такой неистощимой ненависти и горечи, что казалось, сейчас она, худая, долговязая, в ярости взовьется с качалки. — Я знаю, — повторила она и уставилась в пол. Губы ее дрогнули, потом плотно сжались. Настала гнетущая тишина, ее нарушил отец — он поднялся. Девочки сразу тоже встали, они с трудом сдержались, чтобы не кинуться со всех ног к двери.

— Я должен их отвезти, — повторил отец. — Хватит с них на сегодня впечатлений. Они ставили на Мисс Люси и выиграли по сто долларов каждая. Очень хороши были скачки, — докончил он, совсем расстроенный, он явно никак не мог выпутаться из неловкого положения. — Ведь правда, Габриэл?