Повести. Пьесы - [46]
Вообще-то Батраков в людях разбирался так себе, знал это за собой и на всякий случаи обычно бывал осторожен: не раз и не два напарывался, пока не привык, что собственным начальным оценкам доверять нельзя… Но сейчас осторожности не было — была лишь неутоляемая мужская тоска по женщине, лежащей рядом, и горячая солоноватая жалость к родному бедному телу, к торбочке, к сарафанчику, к свалившейся на пол мятой ночнухе, к губке, вздернутой будто для поцелуя, к постельной умелости и покорности, к готовности ему, сегодня лишь встреченному, охотно и щедро служить. Мотается по свету в своих розовых тонких брючатах, ну, а осень — тогда как?
— Ну, а осень? — спросил Батраков. — Тогда как?
Она неопределенно шевельнула теплым плечом.
— Планы есть?
Подумала немного.
— У Аллы Константиновны бабка в Курской области.
— Ну и что?
— У них там сахарный завод, наверное, можно устроиться.
— У тебя какая специальность?
Ответила, но не сразу:
— Вообще-то поваром работала…
— А там кем рассчитываешь?
— Как получится.
— А чего ты зимой наденешь?
Поколебавшись, она сказала:
— У нас знакомый есть под Сухуми… у Аллы Константиновны. Свой дом, сад. Ну, и насчет работы может похлопотать.
— Он ей это обещал?
— Не обещал, но…
— Да, — сказал Батраков, — один план лучше другого… У самой-то родные есть?
И вновь пауза.
— Есть. Но можно считать, что нету.
— Ладно, — сказал Батраков, — прорвемся… Значит, так. Курская бабка, сухумский знакомый — это все одно воображение. Короче — оставайся со мной.
— А я не с тобой, что ли? — шевельнула она губами и опять пошел разговор кожи с кожей, сладкий полет двух вмятых друг в друга тел…
Батраков отрезвел и заметил, что начало светлеть. Часа четыре, наверное.
— Так остаешься? — проговорил он безразличию, как о деле решенном и потому маловажном.
Но полет уже кончился, они вернулись, лежали теперь порознь, и она поинтересовалась с легкой настороженностью:
— А зачем это тебе?
— Значит, надо. — Он хотел сказать, что жалеет ее и любит, но чувствительные слова с языка не шли, и он объяснил, как получилось: — Такой бабы, как ты, у меня никогда не было.
— А много у тебя их было?
— Все мои, — в тон подначке ответил он. Но, убоявшись, что разговор сползет в шутейную болтовню, уточнил серьезно: — С десяток было.
— Богатый, — незло усмехнулась она.
Вроде бы, и ее полагалось спросить про то же, но Батраков не стал. Не хотел ничего знать — не боялся, просто нужды не было. Если жизнь вдвоем получится, пускай начнется с нуля, с сегодняшнего дня.
— А хороших сколько? — это уже без усмешки.
— По-своему, все ничего, — сказал он, — но по-настоящему — одна.
— Где же она?
— Умерла. Замерзла. Там, в Читинской области, как раз когда я шоферил.
Марина приподнялась на локте:
— Это как же?
— Пила она. При мне держалась, не давал. А тут уехал на два дня, она и отвела душу. В своем дворе замерзла, десять шагов до двери. Приехал утром, а она…
— С чего пила-то?
— Не знаю. Она на восемь лет старше была, мне уже пьющей досталась… Ты-то не пьешь?
Она ответила шуткой, видно, уже привычной:
— Мы с Аллой Константиновной как солдаты — не напрашиваемся, но и не отказываемся.
— Теперь будешь отказываться, — не жестко, но твердо пообещал Батраков. И смягчил: — Ее потерял — тебя не потеряю.
Он понимал, что берет лишнее, что никаких прав на Марину у него пока что нет, может, никогда и не будет. Но об этой вещи хотел договориться сразу. Потому что самое жуткое, что он в своей жизни видел, было обнаженное стылое тело любимой женщины, никак не желающей оживать…
— Ты же меня не знаешь, — необидно укорила она.
— Что надо, знаю.
— Стасик, — сказала она. Вздохнула и повторила: — Стасик.
На сей раз это ему не понравилось.
— Батраков моя фамилия, шесть специальностей, четыре сотни в месяц. Понадобится, могу и больше.
— А зачем тебе столько?
— Чтобы жить.
— Со мной, что ли?
— Наконец-то догадалась.
Марина полезла ласкаться:
— Вот дурачок! Замуж, что ли, зовешь?
Батракову бабские фортели надоели, и он сказал:
— Значит, так, пойдешь или нет?
— Да, конечно, пойду, — отозвалась Марина, — думаешь, таких дурачков много? Да я за тобой куда хошь пойду. Только не выгоняй до марта, дай перезимовать.
— Перезимуешь, — пообещал Батраков и решил: — Завтра у меня тут дела, послезавтра тоже. А в пятницу поедем домой.
— Куда — домой?
— Где теперь твой дом?
— Где мужик.
— Наконец-то стала соображать, — похвалил он и улыбнулся, — давай и дальше так.
— У меня ж ни паспорта, ни трудовой…
— Это не проблема. И вообще запомни — больше у нас с тобой проблем нет.
Это он, конечно, погорячился — проблемы были, много проблем. В том числе и одна, им упущенная.
— А как же с Аллой Константиновной? — спросила Марина.
Он растерялся, но потом вспомнил:
— Так она же вроде к бабке собиралась.
— Она же со мной собиралась… Видишь, как некрасиво: гуляли вместе, а как мужик порядочный, так мне.
— Ну и она найдет. — предположил Батраков без большой уверенности.
— Где найдет! — отмахнулась Марина. — Стасики стаями не ходят.
Батраков развел руками:
— А чего же делать? Мусульманства у нас на любимой родине нет.
— Единственная моя настоящая подруга.
— Ну хочешь, я ей скажу?
— Не надо. Сама.
Эта книга — сплав прозы и публицистики, разговор с молодым читателем об острых, спорных проблемах жизни: о романтике и деньгах, о подвиге и хулиганстве, о доброте и равнодушии, о верных друзьях, о любви. Некоторые очерки — своего рода ответы на письма читателей. Их цель — не дать рецепт поведения, а вызвать читателей на размышление, «высечь мыслью ответную мысль».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Шла ранняя весна 1942 года. Молодой военный следователь, лейтенант юстиции Алеша Кретов, пробывший на фронте три месяца, был не слишком удовлетворен тем, чем ему приходится заниматься. Дело о халатном обращении с казенным имуществом, разоблачение интенданта, укравшего бочонок спирта, и прочие «мелочи» — нет, не о таких расследованиях он мечтал, выбирая интересную и опасную профессию следователя. Но очередное порученное Алеше дело, на первый взгляд, мелкое и рутинное, — поиски исчезнувшего из части бойца Духаренко — вдруг оборачивается неожиданной стороной...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Школьники отправляются на летнюю отработку, так это называлось в конце 70-х, начале 80-х, о ужас, уже прошлого века. Но вместо картошки, прополки и прочих сельских радостей попадают на розовые плантации, сбор цветков, которые станут розовым маслом. В этом антураже и происходит, такое, для каждого поколения неизбежное — первый поцелуй, танцы, влюбленности. Такое, казалось бы, одинаковое для всех, но все же всякий раз и для каждого в чем-то уникальное.
Кира живет одна, в небольшом южном городе, и спокойная жизнь, в которой — регулярные звонки взрослой дочери, забота о двух котах, и главное — неспешные ежедневные одинокие прогулки, совершенно ее устраивает. Но именно плавное течение новой жизни, с ее неторопливой свободой, которая позволяет Кире пристальнее вглядываться в окружающее, замечая все больше мелких подробностей, вдруг начинает менять все вокруг, возвращая и материализуя давным-давно забытое прошлое. Вернее, один его ужасный период, страшные вещи, что случились с маленькой Кирой в ее шестнадцать лет.
Книга вторая. Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.