Повести о чекистах - [2]

Я узнал: подразделения части разбросаны на безлюдных просторах, ведут особой важности и секретности строительство, именуемое в переписке объектом «П». Лишь в секретных документах допускаются выражения «Площадка» или «Полигон». Об истинном назначении объекта — готовился экспериментальный взрыв атомного устройства — знал ограниченный круг высших офицеров и представители ведомства.

— Я вчера возвратился из округа, — сказал Павлов. — Генерал предупредил, что даже за малейшую утечку сведений об объекте будут взыскивать на полную катушку. — Майор посмотрел на часы. — Ладно, у нас будет время поговорить, сейчас меня ждет командир части. Пойдемте, покажу, ваше рабочее место, жилье для вас подготовлено, устраивайтесь.

Гражданские специалисты и офицеры имели небольшие квартиры в щитовых финских домах. Солдаты и сержанты, а также строевые офицеры на отдаленных участках, как правило, жили в войлочных юртах или в утепленных палатках.

Мне отвели комнату по соседству с Павловым. Он тоже приехал один — привезти семью не мог из-за двух дочерей-школьниц: школы вблизи тогда еще не было.

Через несколько дней Павлов предложил мне объехать вместе с ним подразделения нашей войсковой части. Я обрадовался возможности полнее ознакомиться с объектом и быстрее войти в курс дела.

Мы ехали на потрепанном «виллисе» по степному бездорожью. Вначале изредка попадались березовые и осиновые рощицы, а затем без конца и края потянулись травы: ковыль и типчак, овсец и тимофеевка.

В сухих травах суетились, свистели и пищали разные зверушки: суслики, полевки, тушканчики… Величаво вышагивали дрофы (у нас в Заволжье их называют дудаками), бегали юркие стрепеты. В невообразимо синем и прозрачном небе, распластав крылья, парили коршуны, трепетали жаворонки.

Южнее степь переходила в полупустыню — первозданное царство белой и черной полыни, приспособившихся к безводью кустарников — чингиля и татарника.

Мы знакомились с командирами подразделений, обсуждали с ними порядок организации охраны и режима; встречались со строителями и саперами, военными инженерами и летчиками, интересовались условиями их жизни и работы; присматривались к людям.

К концу недели мы вернулись в отдел, и я постепенно стал осваивать порученное мне дело.

В одном кабинете со мной сидел немолодой капитан Вдовин, усидчивый и старательный. Может быть, у него не хватало быстроты действий, как у нас, молодых оперативных работников, но зато был большой опыт, выдержка, интуиция.

Мы с ним много говорили о работе, о личных делах, и я всегда получал от него умные советы.

Павлов установил такой порядок: в конце дня каждый сотрудник докладывал ему о том, что сделано, какие поступили сигналы.

Помню, я сидел в кабинете начальника отдела, когда, осторожно постучав в дверь, вошел Вдовин.

— Садитесь, Петр Акимович, — пригласил Павлов. Учитывая возраст Вдовина, майор относился к нему с большим уважением.

Вдовин сел, откашлялся, открыл коричневую папку, Сверху лежал листок с его заметками.

— Докладывайте, — поторопил Павлов, видя смущение подчиненного.

— Докладывать-то не о чем, товарищ начальник. Сделано много, а толку мало. Вот, пожалуй, одно только, — капитан замолчал и стал рыться в папке.

— Слушаю, слушаю вас.

— Есть заявление: инженер Лиговский в группе офицеров довольно прозрачно рассказывал о назначении объекта.

— Что значит прозрачно?

— Ну в общем люди могли понять, что готовится мощный взрыв, и, естественно, строят всякие догадки.

— Кто такой Лиговский?

— Представитель ведомства, член партии с сорок шестого года.

— Дайте мне все материалы на Лиговского, я сам побеседую с ним. У вас больше ничего нет?

— Хорошего нет, а мелочь кое-какая есть.

— В больших делах не бывает мелочей, — заметил Павлов. Собственно, не мне учить вас, Петр Акимович, с вашим опытом. Рассказывайте, что за мелочи?

— Вчера просматривал личные дела работников военторга, — начал Вдовин, — в личном деле бухгалтера Белова Алексея Ивановича какая-то путаница получается.

— А что именно?

— В автобиографии Белов ничего не пишет о наградах, а в справке Белорусского штаба партизанского движения указано: награжден орденом Красной Звезды и медалью «Партизану Отечественной войны» первой степени.

— А где он жил до войны? Как попал к партизанам?

— Родился в пятнадцатом году в Тамбовской области, в начале войны был мобилизован в армию, попал в плен к немцам, бежал, перешел к партизанам.

— Когда проводилась проверка?

— В сорок седьмом.

— Запросите еще раз Тамбовское управление, вышлите фотокарточку Белова, пусть покажут односельчанам.

— Хорошо, товарищ майор. — Вдовин захлопнул папку, пригладил ладонью волнистые каштановые волосы, изрядно поседевшие, вздохнул с облегчением и вышел, старчески сутулясь.

«Чекистская служба становится трудноватой для него», — подумал Павлов, провожая взглядом капитана.

Был на исходе месяц моего пребывания на новом месте. Жизнь, казалось, постепенно входила в привычное русло. Я ближе узнавал сослуживцев, стал яснее представлять себе положение дел на объекте и свои обязанности; занимался повседневной чекистской работой без чрезвычайных происшествий и без романтики.