Повести наших дней - [193]
Но вот она снова повернулась к роялю и начала играть на память:
Николай, на этот раз я не мог петь — петь и целовать одновременно нельзя. Я поцеловал ее куда-то в щеку, ниже уха. Зная, что меня сделало смелым, она, прижавшись щекой к моей голове, не переставала играть. И песня продолжала звучать то строго и торжественно, как наказ, то сдержанно и просто, как неизбывная тоска о далеком, дорогом и неповторимом.
Позже наступили минуты, когда гул города отступил, когда тени веток и листьев акаций, пробегая по подушке, по моему и по ее лицу, стали богатым подарком и для меня и для нее.
Я сказал ей:
— Так давно тебя знаю… и только сегодня понял, что мне без тебя нельзя.
Варя ответила:
— Я — тоже.
— Мы могли пройти мимо друг друга?
— Ты — мог, а я — нет. Рада, что этого все-таки не служилось, — твердо ответила она.
Долго молчали.
— Не проспит ли Костя? — спросила она.
— И я беспокоюсь об этом.
Раздался телефонный звонок, и Варя быстро подошла к круглому столику. Сначала робко спрашивала:
— Кто это? Слушаю!.. — Потом радостно заговорила: — Да, да, Костя! Спасибо тебе за такие пожелания! Постараемся сделать так, как велишь!
— Что он там? — кинулся было я к телефону, но трубка опустилась, и Варя, вытирая глаза, сказала, что Костя от всего сердца пожелал нам общего успеха.
— Как же именно? — допытывался я.
— «Отцу и вам, Варвара Алексеевна, — говорил он, — в работе над очерками о русской донской песне желаю успеха. В народной песне есть то, что убивает фальшивое и пошлое».
— Ты хорошо расслышала?
— Ручаюсь за каждое слово…
Мы обрадовались, будто нас минула беда, и заторопились прямым путем выйти к автобусу и проводить Костю. Дорогой Варя сказала мне:
— Как важно, что Костя хочет того же, чего хотим мы…
…Вернувшись домой почти в полночь, я нашел в двери письмо от Лидии Наумовны. Она писала:
«Михаил Владимирович!
Беспокоюсь, как ты там живешь один… Бывает ли в столовой то, что ты можешь есть? Брала ли прачка постирать для тебя?»
Обычно подобные строки ее писем я читал с неприязнью, чувствуя, что маловато воздуху, что дышится так, как будто взбираешься на гору. Злился, но верил, что должно же прийти время, когда она перестанет беззастенчиво врать.
Сегодня, покачивая головой, думал: «Уважаемая Лидия Наумовна, я давно научился пришивать пуговицы, штопать носки, зашивать распоротое. Вы ж, Лидия Наумовна, хорошо знаете, что столовая — она та же. И я запросто проложил туда дорогу вовсе не потому, что вас здесь нет, а потому, что в последние годы вы забывали, что мне, не такому уж требовательному человеку, надо было и позавтракать и пообедать… И все-таки это — мелочь, приманка для избалованных. На эту приманку я не шел и не пойду!»
Дальше она писала:
«Я, конечно, благодарна Григорию Борисовичу и Евгении Борисовне. У Умновых мне спокойно, уютно, как нигде. Не раз уже спрашивала себя, чем заплачу за их сердечность. Душевная уравновешенность Умновых, режим их жизни с каждым днем укрепляют мои нервы. Как-то за завтраком Григорий Борисович намекнул, что если бы ты не был таким «ершистым», то смог бы приезжать к ним, денек-другой отдохнуть — и опять домой, за работу… Узнала, что рецензию ты все-таки сдал в редакцию. Хотя здесь меня считают своей и ни за что не станут по-иному относиться, все же я пристыжена твоим поступком. Получается, будто ты умышленно все делаешь назло своей семье. А сколько причиняешь неприятностей хорошим людям!.. Григорий Борисович почти каждый день ездит в редакцию из-за этой рецензии.
Михаил Владимирович, конечно, твоя рецензия не увидит света, а жизнь наша ухудшится. Так лучше пойди в редакцию и забери ее. Признайся, что погорячился и написал не то, что надо. Уверяю, что Стрункин и Умнов оценят это, и нам будет лучше. Сделай ради меня и ради Кости.
Л. Гаврилова».
Я на это ей ответил:
«Уважаемая Лидия Наумовна, нас с Вами разделила широкая река. Своим сильным течением она снесла все мосты, сорвала с якорей лодки. Смешно протягивать руки с одного берега на другой. Умнов, пишете Вы, заручился поддержкой, но люди, у которых он заручился ею, и от нас не отгорожены стеной. И правду нам легче отстоять. А Костя — он не Ваш, а наш союзник. Да, Лидия Наумовна, тут Вы просто дали маху!»
Утро… Солнце. Небо — без единой облачной помарки. Широким коридором улицы порывами дует ветер. Сегодня он неустойчив: робея перед встречными машинами, жмется к тротуарам и затихает где-то тут, между высокими домами и ветками акаций, тополей и кленов. Зная, что с минуты на минуту должна мне позвонить Варя, я торопливо одеваюсь и вскользь весело думаю о сегодняшнем ветре: «С чего-то он вдруг постарел? Стал задремывать на ходу? Или у него тоже находятся причины круто менять настроение? Жалко, ветер, что мы с тобой в это утро такие разные!»
Звонок. Она спрашивает:
— Михаил Владимирович?
Я отвечаю не просто «да», а — «да! да! да!».
— Можно знать твою программу?
— Моя программа, Варя, вчерашняя: донские песни и Листопадов! И то и другое с большой буквы! Ты согласна с такой программой?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Михаил Никулин — талантливый ростовский писатель, автор многих книг художественной прозы.В настоящий сборник входят повести «Полая вода», «На тесной земле», «Жизнь впереди».«Полая вода» рассказывает о событиях гражданской войны на Дону. В повести «На тесной земле» главные действующие лица — подростки, помогающие партизанам в их борьбе с фашистскими оккупантами. Трудным послевоенным годам посвящена повесть «Жизнь впереди»,— она и о мужании ребят, которым поручили трудное дело, и о «путешествии» из детства в настоящую трудовую жизнь.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.