Повести и рассказы - [15]

И однако они продолжали задавать вопросы. Это был самый настоящий допрос. Они чувствовали, ей есть что скрывать, не так ли? Что именно и почему? И вот наконец она услышала собственный голос, и звучал он покорно, надломленно:

— Да, хорошо, я назову вам его имя и фамилию, а также последний из известных мне адресов. И еще номер телефона, по которому, разумеется, его давным-давно нет. Ладно, так и быть, я все скажу. Мы никогда не были женаты официально, и мой ребенок носит не его фамилию. Он даже высказывал сомнения, что Мариса его дочь. Мы просто жили вместе какое-то время, он никогда не хотел жениться на мне. Ну что, теперь довольны?..

Ее стыд и позор. Она никогда не говорила этого родителям. Даже сестре не говорила.

Теперь они знали сокровенную тайну Леа. Еще один шок, маленький, в сравнении с тем, первым и основным. Что ж, может, она поступила правильно. Это отвлечет их внимание от ее персоны, заставит переключиться на бывшего сожителя. И еще они поймут, что она способна лгать. А теперь надо бы позвонить им и предупредить, чтобы эта последняя тайна не попала в средства массовой информации.

— Я вам лгала, я никогда не была замужем за Эндрю. Мы не сочетались браком, а потому и никакого развода тоже не было.

А затем полицейским вдруг понадобилось знать совершенно точно, где она находилась после 6.30, когда закончила работу в клинике, в день исчезновения дочери. Теперь им известно, что она не только отчаявшаяся женщина, но и лгунья. Почуяли запах крови. Теперь они будут неотступно идти по следу раненого зверя, пока не загонят окончательно.

Поначалу представления о времени у Леа были весьма расплывчаты. Что ж, неудивительно, мать испытала шок от пропажи дочери, а потому естественно, что она в растерянности и смятении, плохо ориентируется во времени.

Она сказала им, что, возвращаясь домой с работы, попала в пробку. Сами понимаете, что творится в это время на мосту Тэппан-Зи, на девятой автомагистрали, потом еще эти дорожные работы, дождь, и да, она заезжала в магазин «Севн-илевн», что неподалеку от дома, купить кое-что необходимое. Она часто так делала…

И это все? Она остановилась всего лишь раз?

Да. Всего один раз. Заехала в «Севн-илевн». Кассир-индус знает ее, видел и подтвердит.

Они прощупывали почву. Пытались выяснить, есть ли у Леа друзья-мужчины. Если есть, кто из них знаком с Марисой? Кто когда-либо встречался с Марисой? Кто мог видеть Марису всего лишь раз?

Ведь любой из знакомых мужчин матери мог положить глаз на ее хорошенькую дочь. Мог ее похитить. Мариса могла охотно сесть в машину, если за рулем находился знакомый ей человек. Так или нет?

И Леа по возможности спокойно твердила — нет, не так. Сейчас никаких друзей-мужчин нет. Никаких романов или увлечений.

Неужели она ни с кем не встречается?

Тут Леа вдруг вспыхнула, рассердилась:

— Это в каком смысле? Что означает ваше «встречаться»?

Леа была непреклонна. Отвечала четко, недвусмысленно. Однако дознаватели все же что-то заподозрили. Особенно женщина-детектив. Уловила в покрасневших глазах Леа неуверенность. То были глаза больной виноватой матери. И еще заметила слабую дрожь в голосе Леа, даже когда та говорила запальчиво, дерзко:

— Я же сказала вам! Черт побери, я ведь уже это вам говорила!

В напряженной тишине воздух в комнате казался наэлектризованным. Ее мучители выжидали. А затем объяснили, что Леа должна отвечать на вопросы офицеров полиции правдиво и исчерпывающе. Это не шутки, это допрос, и стоит солгать, как ее привлекут к ответственности за дачу ложных показаний.

Если она солжет… А она известная лгунья. Самая настоящая лгунья, они уже это поняли.

И вот при ответе на очередной вопрос Леа вдруг почувствовала, как голос у нее дрогнул. А потом услышала, как говорит:

— Да, так оно и было, все правильно. В магазин «Севн-илевн» я заехала не сразу, сперва решила повидать одного друга. Да, это был мужчина, близкий мой друг. Разведен, не уверен в будущем. И еще он человек замкнутый, превыше всего ценит неприкосновенность личной жизни, и потому я не могу назвать его имя. К тому же мы не то чтобы любовники… хотя да, мы занимались любовью… — Они занимались любовью всего лишь раз. Всего один раз. В воскресенье вечером. В прошлое воскресенье вечером они занимались любовью. — Это было в первый раз. И я не уверена… Не знаю, можно ли в данном случае…

Теперь голос ее звучал почти умоляюще, а распухшее от слез лицо было пунцовым от стыда.

Офицеры полиции выжидали. Леа вытерла глаза бумажной салфеткой. Выхода нет, она попалась! Недаром с самого начала так не хотела набирать 911. Сковывал тошнотворный смутный страх, который наверняка охватывает обреченную на заклание корову, когда ее ведут на бойню. Она знала, знала! Стоит набрать 911, и прежняя ее жизнь кончена.

Это тебе наказание за то, что потеряла дочь.

Нет, конечно, Леа сообщит офицерам полиции имя и фамилию мужчины. У нее нет выбора.

И она зарыдала в голос. Дэвитт будет в ярости.

Дэвитт Ступ, доктор медицины, директор клиники, где она работает. Доктор Ступ, ее начальник. Человек добрый, но вспыльчивый. И вовсе он не влюблен в Леа Бэнтри, она это точно знает. Да и она тоже нельзя сказать, чтобы так уж его любила. Да, вместе им было легко и хорошо, они прекрасно ладили, нашли общий язык, ведь у обоих по одному ребенку приблизительно одного возраста, оба уже однажды обманулись в своих чувствах, а потому настороженно воспринимают любые новые взаимоотношения.