Повести и рассказы - [16]

Дэвитту сорок два, он прожил с женой целых восемнадцать лет. Был хорошим мужем и отцом, очень ответственным… И в клинике у него репутация самая наилучшая. Он опытный терапевт, прекрасный диагност и озабочен тем, чтобы сохранить свои отношения с Леа в тайне от коллег. Он не желает, чтобы жена узнала о Леа. Пока. И еще меньше хочет, чтобы сотрудникам клиники стало известно об их связи. Он боится слухов, сплетен и всяческой грязи. Просто не выносит, когда кто-то вмешивается в его личную жизнь.

Теперь Леа точно знала — это конец. Не успело между ними что-то начаться, как сразу оборвалось.

Они будут унижать его, эти полицейские. Станут задавать вопросы о Леа Бэнтри и ее пропавшей дочери. Знаком ли он с Марисой, насколько хорошо знаком, когда-нибудь виделся с девочкой в отсутствие матери, когда-нибудь оставался наедине с ребенком, когда-нибудь подвозил Марису на своей машине, ну, например, в прошлый четверг?..

Возможно, они захотят осмотреть его машину. Позволит ли он или потребует ордер на обыск?

Дэвитт ушел от семьи в феврале и жил в квартире в Найаке, в той самой квартире, которую Леа Бэнтри посетила в четверг вечером после работы. Что на нее нашло, сама не понимает. Решила вдруг заехать, чисто импульсивно. Возможно, Дэвитт ждал ее. Впрочем, она не уверена. Их роман только-только начался. Да, они нравились друг другу, возбуждались, но она ни в чем не уверена.

Так, квартира. А Мариса там когда-нибудь бывала? Нет! Совершенно определенно нет.

Дрожащим голосом она говорила офицерам полиции о том, что Дэвитт едва знал Марису. Ну, возможно, видел девочку, всего однажды. Но вместе они время не проводили, это точно.

— Я пробыла в квартире Дэвитта приблизительно полчаса. Ну, может, минут сорок. Нет. Секса не было. Ну, не совсем… Просто выпили немного. Ну и потом поболтали. Очень душевно.

О, их разговоры! Всегда такие искренние, серьезные. О клинике, о детях. О браке Дэвитта, об отношениях Леа со своим мужем.

(Тут же выяснилось еще одно обстоятельство. Леа ввела Дэвитта Ступа в заблуждение — заставила думать, что была замужем и теперь разведена. Но в ту минуту ложь казалась незначительной, пустяковой.)

Леа говорила запинаясь:

— Дэвитт никогда бы так не поступил! Он на такое не способен. Ни по отношению к Марисе, ни к любому другому ребенку. Да он сам отец десятилетнего мальчика! Он совершенно не того типа…

Тут женщина-детектив резко перебила Леа, спросила, что та имеет в виду под словом «тип»? Означает ли это, что Леа знакомы подобные «типы» мужчин?..

«Прости меня, Дэвитт! Я не хотела, просто выбора не было. Я не могла лгать полиции. Пришлось рассказать им и о тебе. Мне страшно жаль, Дэвитт, что так получилось. Но ведь ты понимаешь, я должна была помочь им найти Марису, мне пришлось…»

А Марису пока так и не нашли.

— Люди, которые похищают детей, действуют нерационально. Делают это для каких-то своих целей. Мы можем выследить их. Можем попытаться остановить. Но понять таких людей мы не в состоянии. И еще. Когда происходит нечто подобное, другие люди начинают искать виноватого. Так что вам пока лучше не смотреть телевизор и не читать газет, мисс Бэнтри.

Один из детективов Скэтскила прямо так и заявил ей, без обиняков. Леа не думала, что и он склонен давать ей столь же поспешную оценку.

Миллионы звонков, миллионы посланий по электронной почте. Белокурую Марису Бэнтри видели в машине, следующей из Нью-Йорка в Олбани. Видели ее и в компании «хиппиобразных» мужчин в Нью-Йорке, на Вест-Хьюстон-стрит. Через несколько дней после происшествия одна из обитательниц Скэтскила вдруг вспомнила, что видела «хорошенькую маленькую беленькую девчушку с конским хвостиком». Видела, как она садилась в старый фургон, за рулем которого находился испанского типа мужчина. И было это на автостоянке у магазина «Севн-илевн», в нескольких кварталах от дома, где жила девочка.

А Мариса так пока и не объявилась.

Долгие часы… Они словно накладывались друг на друга, смешивались, расплывались, точно рваная, плохо склеенная пленка фильма, проектируемая на тонкий полупрозрачный экран. Леа спала по два-три часа, не больше, приняв снотворное. Спала без снов, словно проваливалась в яму, словно по голове ударяли молотком и она отключалась. А потом просыпалась с гудящей и странно пустой головой. Во рту сухо, сердце колотится в груди точно птица со сломанным крылом.

И еще за какую-то долю секунды до пробуждения все ее существо пронзала страшная мысль: «Моя дочь пропала, Мариса потерялась». И одновременно — сдвиг во времени, и она с робкой надеждой задает себе вопрос: «Но ведь этого еще не случилось, верно?» А затем сама мрачно отвечает на него: «Не случилось, так случится».

Вы меня видели?

Впечатление такое, что за одну ночь в городе расцвели тысячи светло-желтых нарциссов — повсюду улыбающееся личико МАРИСЫ БЭНТРИ 11 ЛЕТ.

В витринах лавок и магазинов. На досках объявлений, на телефонных столбах. У входа в почтовые отделения Скэтскила, у входа на продуктовую ярмарку, в вестибюле публичной городской библиотеки. На стенах зданий и изгородях, там снимки уже немного потемнели от апрельского дождя.