Повесть о трех пастухах - [13]

— Да, брат, возьму. — Слезы от такого самоунижения сами потекли из глаз и проложили две дорожки на грязных небритых щеках.

— А в жопу дашь? — не унимался солдат.

— Да, и в жопу дам, — также покорно ответил чеченец.

Часовой и второй солдат зашлись хохотом.

— Ладно чех, хер с тобой жри, — с этими словами часовой ссыпал в подставленные Вахой ладони содержимое котелка.

Это была застывшая пшенная каша. Но и она сейчас показалась пленнику такой желанной, когда ее запах защекотал ноздри. Он стал грязными, перепачканными кровью и калом руками, засовывать ее в рот.

— Чех, на кури, — с этими словами часовой кинул в яму окурок сигареты «Прима», который пленник тут же подхватил и глубоко затянулся.

Подняв глаза и увидев, что часовой продолжает стоять рядом Ваха с искренней благодарностью и теплотой в голосе произнес:

— Спасибо брат, я тебя никогда не забуду. — По его грязному лицу текли слезы. Всхлипнув еще раз он уткнулся головой в колени и замер, приняв наименее болезненную позу.

Часового покормившего Ваху звали Андрей Свечкин. Это был молодой, только недавно со «срочки» контрактник из Москвы. Он второй месяц служил в зенитной батарее. Соседство с разведчиками, а особенно эта дикая яма вместе с баней его совсем не радовало. Услышав ночные крики Вахи о том, что он из Москвы Андрей почему-то проникся к тому сочувствием, как к земляку. Андрей вообще не хотел никого убивать и никому причинять зла. Цель его поездки была одна заработать побольше денег на наркотики, к которым он пристрастился на «гражданке». Судьба пока миловала его от крутых переделок и он надеялся, что так будет и дальше. Он был водителем зенитной установки и эта должность его вполне устраивала. Про себя Андрей решил, что будет подкармливать Ваху по мере возможности. После еды всегда оставалось много каши, ее выбрасывали. Вот ей-то он и будет кормить «земляка». О Саиде и Шамиле он вообще не задумывался. Так им и надо. Андрей почему-то был уверен в невиновности Вахи.

13

Тем временем на совещании в штабе в числе остальных вопросов решалась и судьба пленных. О том что их надо «кончать» как-то не обсуждалось. Само собой ясно. Привези их сейчас в Ханкалу, тут же и попадут под амнистию и снова будут ставить мины и фугасы на дорогах. Полковник Мунин был стреляный воробей и знал еще по первой войне, что от этого народа хорошего не жди. Одни бандиты. Сами же себя называют волками и герб такой же. Вот как с волками с ними и надо поступать, то есть отстреливать. Как вот своих людей уберечь, это да, это проблема, а об этой мрази думать. Единственно может придержать их, да еще допросить. Ведь все то они наверняка не сказали, что ни будь да утаили. И ваххабит этот московский вообще темная лошадка. Нет, однозначно с пленными чехами надо еще работать и работать. Так и порешили. "Прокрутить еще на "тапике"." — такое распоряжение отдал командир вернувшемуся из Черноречья начальнику разведки майору Быкову. Ну как крутить Быкова учить не надо было, он здесь с самого начала войны, еще Грозный брал. Чехи знали его и боялись. Сам Быков хорошо знал и любил свою работу.

Вернувшись с совещания Быков приказал своим подчиненным разведчикам привести в баню ваххабита. Ваху, к которому только начал приходить спасительный сон вновь вытащили из ямы. Голый и грязный, широко раздвинув ноги из за боли в анусе, стоял он на полу перед начальником разведки. Быков сидя на ящике пристально смотрел на пленника. Лицо его при этом ничего не выражало. Это молчание и пристальный взгляд производили на Ваху гнетущее впечатление. Его стала бить нервная дрожь, во рту, где уже сутки не было и маковой росинки появилась сухость, не переварившаяся каша забурчала в желудке и пленник выпустил газы сам того не заметив. Солдаты, которые привели Ваху заржали, Быков поморщив нос тихим и спокойным голосом спросил:

— Чего обосрался. Рассказывай кто ты и откуда, зачем ставил фугас, кто командир, где банда?

Подумав, что этот офицер, судя по его манерам не зверь, Ваха предпринял еще одну попытку выпутаться из положения, которое воистину стало безвыходным. Он с надеждой утопающего поймавшего соломку стал сыпать словами:

— Я Ваха Алиев, живу в Москве, бизнес у меня там. Отца хоронить приехал. С братьями ехал, вот ваши и взяли. Не ставил я фугас, не боевик я! — с отчаянием в голосе окончил речь Ваха.

— Хорошо Ваха, — все так же тихо проговорил Быков. — А в Москве ты чем занимался, дома взрывал?

— Нэ взрывал я дома, ресторан там у меня! — в отчаянии прокричал пленник.

— Нет Ваха, ты темнишь, придется с тобой еще поработать — и с этими словами Быков кивнув разведчикам вышел.

Ваху снова подвесили на цепь и снова в который раз "крутили на тапике". Он уже не знал что говорить и что делать. Он рад бы рассказать все что угодно, но он действительно ничего не знал о банде, куда входили его братья. Он только отчаянно кричал и извивался на цепи.

Майор Быков тем временем обдумывал, какую еще информацию можно вытянуть из чехов, особенно из этого вот "Московского ваххабита". Завтра в полк должны были приехать журналисты с ОРТ, неплохо бы было показать им взятых в плен чеченских боевиков. Хотя нет, в том виде в каком находились братья Алиевы лучше не показывать, но доложить о них журналистам надо бы. Тут Быкова осенило. В роте материального обеспечения он видел контрактника явно нерусской внешности: смуглого, крюконосово. Словно в насмешку, этот солдат украшал своим присутствием въезд в полк, где часто стоял в наряде на шлагбауме. Тут же Быков связался с командиром роты материального обеспечения и минут через десять нерусский солдат был у него в палатке.