Повесть о светлом мальчике - [7]

Тут бог понял свою ошибку и сказал: «Э-э, так дело не пойдет! Если оставить человека травоядным — земли не хватит, травы не хватит и будет между людьми постоянная вражда». И решил бог: «Пусть четвероногие едят траву, пьют из источников и из рек, пусть самцы их, насытясь, стерегут своих детенышей. А человек пускай ухаживает за скотом, ест его мясо, пьет молоко. Пусть сеет хлеб, где нет камней. Пусть копает корни кандыка и саранки, где нет хлеба». Так изрек бог и тут же переделал свое несовершенное творение.

Но в человеке осталось навсегда желание питаться растительной пищей вопреки запрету бога. Поэтому, когда человек рвет съедобные листья трав, он обращается к священной земле: «Не наказывай меня за то, что я ем неположенное. Пусть оно мне на пользу пойдет».

Ладно, а теперь лучше спой песню, сынок! Скоро на чайлаг приедем, поедим, — подбодрила бабушка меня и крикнула, погоняя скот: — Эй, куг!

На крутых поворотах три черные ее косы разлетались, а я, покрепче ухватившись сзади за кушак, с удовольствием затянул песню.

Я УЗНАЮ ПРО ТРИ БУДДИЙСКИХ МИРА

На чайлаге, куда мы прикочевали и где поставили юрту, под защитой больших елей оказался старый очаг — удобное место, куда не проникали ни дождь, ни солнце. Отец огородил его от скота, и мы там варили чай, готовили пищу, выделывали кожи.

Однажды бабушка варила там чай, а я строил около нее высокий двор. Вдруг в мой голый зад точно заноза вонзилась. Я вскрикнул, схватился за больное место — и в руке моей оказался большой муравей. Я швырнул его в костер, но муравей попал на необгоревшую часть полена, испуганно помчался по древесине — и спасся.

— Ага, удираешь! А меня вон как здорово укусил!

Я снова поймал муравья и снова бросил его в костер, но оказалось, что муравей в костер не попал, а ухватился за мой палец и остался на руке. Тогда я решил его в костер не кидать, а побежал к ручью и бросил в воду. Но муравей не потонул, а взобрался на камышинку и поднялся по стеблю вверх. Когда он оказался на самом верху, принялся передними лапами чистить голову, свои большие глаза, а после отдыхал не двигаясь. Отдохнув, он спустился по камышинке до самой воды, тут словно вскрикнул: «Ой, как страшно!» — и быстро помчался вверх. Но когда достиг вершины, то, верно, вспомнил про своих родных, что остались на земле, и вернулся назад, но не мог набраться смелости прыгнуть в воду.

Мне тут вспомнилось, как недавно тонули два козленка, их старались спасти, одного вытащили, а второго затянуло под корягу. Отец разделся, полез в воду, нашарил козленка под корягой, но козленок уже задохнулся, его безобразно раздуло, язык вылез. Мне сделалось жаль муравья, я поймал его и отнес в муравейник.

— Бабушка, а почему муравей посредине как переломленный? И он крепкий, бабушка, хоть и переломленный. Не поддается смерти!..

— В этом-то его и сила, сынок. Говорят, бог создал его таким, чтобы он мог жить во всех трех мирах.

— А что за миры, бабушка?

— Верхний мир — это небо, где бог живет. Это мир небесного царства. Там Царь-Солнце и Царь-Луна. Выше их нету божеств, эти самые главные.

Средний мир — где все мы живем. Поэтому всем нам, живущим в этом мире, полагается посредине тела всегда носить пояс. А царствует над нами Эжен-хан, китайский богдыхан.

Нижний мир — это подземное царство, страна дьявола. В нем царствует Эрлик-Ловун-хан, всемогущий царь ада. Он владеет восемнадцатью холодными и горячими источниками.

А сила муравья заключается в том, что у него есть крылья, чтобы летать в небо, есть лапки, чтобы выкапывать норы в земле. А живут муравьи в нашем среднем мире, тут они гнездо делают, тут они и рождаются. Ты сам видишь это…

Разговор прервался из-за перекипевшего чая. Бабушка принялась разбрызгивать чай ковшичком на четыре стороны, принося обычную жертву:

— Небу, Горам, Земле, Воде.

Мы чаевничали, и я раздумывал над тем, что рассказала бабушка.

«Неужто человек такой ничтожный, хуже крохотного муравья? Ладно, пусть у человека нет лапок и когтей, чтобы копать землю, зато у него есть палка с железным наконечником, чтобы выкапывать кандык и саранку. А вот крылья… Бог ошибся, наверное, что не дал человеку крыльев… А если побольше разбрызгивать ему в жертву молока, чая, супу, а после попросить хорошенько?..»

— Сынок, чай-то льется из твоей чашки.

Я возвратился от раздумий к действительности и тут же спросил:

— А что сейчас делает верховный царь? Смотрит он на нас или нет? — и задрал голову, продолжая наблюдать за проплывающими облаками, похожими на вывернутую заячью шубейку.

— Ой, тадаим, ой, ужас! Да разве можно так говорить?! — запричитала бабушка. — Это же совсем ненормальный человек… Во сне разговаривает, а днем пристает, о чем только не пытает людей!..

Бабушка налила чашку горячего чая, поставила перед собой, стала набивать трубку, а после предположила:

— А может, из него шаман получится?

— Ох, как бы хорошо! — засмеялась мама. — Станет шаманом — всегда будем кушать жирный курдюк и грудинку, будем дары получать богатые. И работать вовсе не надо ему будет.

— Немножко покачается, попоет, пошепчет, повертит головой туда-сюда — и все! — весело поддержал отец, подмигнув сидящим.