Повесть о славных делах Волли Крууса и его верных друзей - [15]

Действительно, когда Альберт Паю наелся и расположился в кресле со свежей газетой, он уже гораздо терпеливее выслушал жалобы жены. Альберт не перебивал ее, даже иногда кивал головой. Лилли знала, что этот кивок можно истолковать совершенно различно. Но она рассказывала все разом:

— Пока Рауль копал землю только на уроках труда, это еще можно было вытерпеть. Но теперь его заставляют строить и по вечерам. Уже два урока музыки пропустил. А Эмма Рястас приходила. Ей придется заплатить — чем же виновата учительница? Мальчик вынужден таскать камни, перемазал весь костюмчик — знаешь, тот, вельветовый. Я уж не говорю о его новых чешских ботинках…

— Талантливому человеку не страшна никакая дополнительная работа, — сказал Альберт Паю. — Но не будем спорить. Чего ты от меня хочешь?

— Он еще спрашивает! — всплеснула руками Лилли.

И она все объяснила. Она приводила в пример медсестру Ви́льму Ро́осте, которая написала своему заморышу Харри медицинскую справку, чтобы мальчика освободили от строи тельных работ. Если он, Альберт, директор всего совхоза, не может написать своему сыну никакой справки, неужели он не в состоянии хотя бы сходить к этому Каэру и поговорить с ним по-мужски? Если уж нельзя совсем освободить Рауля от работы, пускай ребенка назначат каким-нибудь учетчиком или нормировщиком; должен же быть у них какой-нибудь элементарный порядок.

Альберт Паю молча встал и начал натягивать сапоги.

— Ты куда? — встревожилась Лилли.

— К Юхану Каэру. Пойду поговорю по-мужски.

Обрадованная Лилли поцеловала его в щеку и проводила до порога. Уже в дверях Альберт обернулся:

— А где наш Рауль?

— Они же чуть ли не каждый вечер остаются на этой стройке! Пожалуйста, наведи там порядок!

— Да, я наведу порядок, — пообещал Альберт Паю и зашагал по дороге, ведущей к школе.

Все здесь было ему знакомо. Каждый обитатель небольших домиков, выглядывавших из зелени то слева, то справа от дороги, имел то или иное отношение к совхозу. Вместе с ними Альберт Паю вывел это хозяйство, как пишут в газетах, «из отстающих в передовые» за какие-нибудь… Гляди-ка, уже восемь лет живут они в Метсакюла!

Пройдя аллеей меж старых лип, посаженных здесь в незапамятные времена, Альберт Паю вошел в новый школьный парк. Собственно говоря, парка еще не было. Маленькие дубки, березки и клены едва доходили до пояса. Этот парк школьники разбили только прошлой осенью.

Альберта радостно удивили аккуратные дорожки и стройные линии молодых деревьев, прибранные газоны и нарядные клумбы с осенними астрами. Он давно здесь не был — хотя Паю жил неподалеку от школы, но и контора совхоза, и животноводческие фермы были расположены в другой стороне.

В школе было удивительно пусто и тихо. Вышедшая навстречу Альберту уборщица объяснила, что уроки давно кончились и все ушли на стройку. Наверно, и директор там, он проводит у речки все свободное время.

— Не знаю, что у них получится, — доверительно сказала уборщица, — но все так заняты этой работой… Наш директор даже с лица спал… Ведь у него и здоровье неважное. Там он, наверняка там.

На берегу десятка три школьников, как заправские землекопы, рыли котлован. Вдоль края котлована была натянута рулетка, и учитель физики Пихлакас, нагибаясь к ней и близоруко щурясь, отмерял нужную длину. Потом рыжеголовый паренек, помогавший ему, сосредоточенно посапывая, начал забивать колышек.

— Видишь, Круус, как трудно все это разметить! — сказал ему Пихлакас. — Смотри, чтоб наши колышки никто не вытащил!

— Пусть только попробуют! — грозно ответил Волли Круус.

Оба они были так заняты своим делом, что даже не заметили Альберта. И директор совхоза шагнул дальше, к самой реке, куда ребята тащили на носилках выброшенный из котлована суглинок.

Именно там стоял Юхан Каэр с большой трамбовкой в руках. Методичными ударами он утрамбовывал сброшенный под откос грунт.

— Силы в работе! — крикнул Альберт Паю.

— Сила нужна! — отозвался Каэр.

Слегка досадуя, что его застали за таким несерьезным занятием, директор школы подозвал стоявшего рядом паренька:

— Понял? Вот так и трамбуй.

— Понял! — ответил мальчуган, принимая трамбовку из рук директора.

Пока Юхан Каэр поднимался на берег, Паю тщетно разыскивал глазами своего сына. Рауля, который, по мнению его мамаши, был так замучен тяжелым трудом, обнаружить не удалось.

— Где же мой сын? — спросил Паю, пожимая руку Юхану Каэру.

— Мне как раз хотелось поговорить о вашем Рауле. Очень хорошо, что вы зашли. Разумеется, просьбу вашу я выполнил, по вечерам Рауль больше не работает… но…

— Какую просьбу? О чем я просил?

— Рауль передал мне от вашего имени…

— И где же он сейчас?

— А разве его нет дома?

Вот до чего, оказывается, дошло! Отец чуть ли не круглые сутки занят совхозом, а этот дрянной мальчишка совсем распустился! Пока мамаша над ним причитала, сынок наврал директору школы!

Рука Альберта Паю невольно потянулась к ремню. Правда, ремнем он обычно пользовался, чтобы поддерживать брюки, а не дисциплину. Но случай был явно исключительный.

И два директора начистоту сказали друг другу, что они думают об основных принципах воспитания подрастающего поколения. Если бы Лилли или Рауль услышали этот разговор, они пришли бы в ужас.