Повесть о семье Дырочкиных (Мотя из семьи Дырочкиных) - [3]
Я замираю, хотя это очень трудно, потому что Мурзик мерзостно хохочет за стенкой. Меня буквально переворачивает от его хохота.
— Боря, — спокойно говорит Ольга Алексеевна. — Что случилось?
— Она лает, — со слезами в голосе жалуется Борис Борисыч. — У меня нет места в своей квартире. Мне нечем дышать! (Будто воздух я его съела!) Я могу работать только в Доме творчества.
— Ну так поезжай, если здесь худо.
— И поеду.
— И поезжай.
Потом Борис Борисыч последний раз ударяет дверцей и исчезает в кабинете. В маленькую щелку валит табачный дым, но я молчу, как рыба. А вы знаете, что это такое? Приносят живого карпа или щуку из магазина и начинают чистить. Их чистят, а они только хвостом пошевеливают. И ни стона. Я тоже самое. Меня ругают, а я молчу. Думаю. Этого мне запретить никто не может.
О чем же я думаю в те минуты? О разном. Об Ольге Алексеевне. Ее дело не очень сложное: пришла с работы, сварила обед, подала на стол, постирала кое-чего, подмела полы, иногда — вымыла, и спи. Или Санечка. Тому только уроки сделай да со мной погуляй.
А вот Борис Борисыч… Полдня на дверях его кабинета висит знак — череп и указательный палец, — а внизу подпись: «Тихо! Идет работа!» Знаки у нас вывешиваются разного цвета. Синий — это еще ничего, можно иногда по коридору пройти, крадучись, правда. А вот если красный! Тут уж пожалуйста соблюдайте все правила, и чтобы никуда.
Должна сказать, что работает Борис Борисыч много. Сна у него нет. Бывает ходит ночи напролет по кабинету, не ложится, думает. Но чтобы я где-то его фамилию встречала, сказать не могу. По радио, правда, как-то о нем говорили, но так, что он потом неделю вздыхал и даже мокрым полотенцем обмотал голову. Вот денежные переводы у нас бывали. Договор, называется.
— Заключили, — говорит, — Мотька со мной договор на новую пьесу. Я, — говорит, — Мотька, в этот раз их потрясу — такая мысль во мне сидит… Психологический, Мотька, детектив. Мы, Мотька, еще докажем человечеству, кто есть Борис Борисыч Дырочкин.
Я ему верю. Я не сомневаюсь, что мой большой писатель Дырочкин напишет такую великую пьесу. Я подаю голос, и в этот раз Борис Борисыч меня понимает. Он говорит:
— Спасибо тебе, Мотька, за доверие.
Бывают в нашей семье минуты, когда Борис Борисыч решает прочитать написанное. Соберет всех. Я, конечно, Санечка, Ольга Алексеевна. И начнет. Тут уж не зевни, хотя удержаться непросто. И глаза не закрой — иначе, если не укусит, то рассвирепеет.
Сядет Борис Борисыч к письменному столу, разложит листочки, откашляется в кулак, вздохнет обреченно, мол, послушайте, дорогие мои, что тут я написал, хотя ничего вы в этом, конечно, не понимаете, и запоет, затянет каждое слово.
Приведу отрывок:
Оберштурмбанфюрер (с неискренней улыбкой): Ах, штурмбанфюрер, вы мудрый, прекрасный человек. Но подумайте сами, если мы не поймаем партизан, то тогда они, чего доброго, поймают нас.
Штурмбанфюрер (приглядываясь): А не кажется ли вам, мой дорогой, что в гестапо кто-то работает на них?
Оберштурмбанфюрер: С чего вы решили?
Штурмбанфюрер (убежденно): Мой принцип — никому не доверять. Даже себе (хохочет). Даже вам… (смотрит внимательно).
Оберштурмбанфюрер: Очень мудро. Мы усилим наблюдение друг за другом.
— Ну? — спрашивает у всех Борис Борисыч. — Как?
Санечка молчит, он боится высказываться первым, но Ольга Алексеевна как правило удержаться не может. Начинает придираться.
— Так, — говорит, — Боря, люди не поступают. Так не выражаются. Я, — говорит, — Боря, твоим героям не верю.
Должна вам заметить, что такие минуты всегда тревожные. Я замираю. Жду.
— Напиши лучше! — вскипает Борис Борисыч. — Если ты знаешь, как они говорят, что же ты не писательница? Что же ты людей лечишь?
Тут я вскакиваю, начинаю носиться от Бориса Борисыча к Ольге Алексеевне, мешаю ссоре. Только они в эти минуты меня замечать не хотят.
— Я писать не умею, — спокойно так объясняет Ольга Алексеевна. — Но я читатель.
— А если ты читатель, — кричит Борис Борисыч и сразу же начинает обматывать голову мокрым полотенцем. — То твое дело читать, а не высказываться. Не было еще такого и не будет, чтобы читатель критиковал своего писателя!
— А ты не читай.
— А для кого я пишу?
— Так что же ты хочешь? Чтобы я молчала?
И Борис Борисыч начинает злиться — и я его понимаю, я с и ним согласна. Подумайте, у человека такая нервная работа, он, может, месяц ночами писал, а они послушают минутку и тут же: плохо! Да если даже и плохо, то неужели нужно так сразу в лицо и ляпать. Ну скажи ему — хорошо, а подумай — плохо. И все будут очень довольны. Говорят, настоящие критики так и делают. Видно, этим и отличается Ольга Алексеевна от настоящих.
Глава третья. Ольга Алексеевна
Ольга Алексеевна, как было уже сказано, — врач, притом врач она участковый.
Я это так понимаю: у каждого человека есть свой участок, место, где он чувствует себя хозяином, где без него другим никак не обойтись.
Конечно, исключения и в этом бывают. У меня, к примеру, тоже есть свой участок — газон нашего садика, но если я туда не приду, то никто не заплачет, а вот если Ольга Алексеевна не придет, то заплачут многие, и, главное, дети.
Вторая книга из известного цикла об октябренке Сане Дырочкине Весёлая повесть об октябрятах одной звездочки, которые стараются стать самостоятельными и учатся трудиться и отдыхать вместе.
В повести «Версия» С. Ласкин предлагает читателям свою концепцию интриги, происходящей вокруг Пушкина и Натальи Николаевны. В романе «Вечности заложник» рассказывается о трагической судьбе ленинградского художника Василия Калужнина, друга Есенина, Ахматовой, Клюева... Оба эти произведения, действие которых происходит в разных столетиях, объединяет противостояние художника самодовольной агрессивной косности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Документальная повесть С. Ласкина «Вокруг дуэли» построена на основе новейших историко-архивных материалов, связанных с гибелью А. С. Пушкина.Автор — писатель и драматург — лично изучил документы, хранящиеся в семейном архиве Дантесов (Париж), в архиве графини Э. К. Мусиной-Пушкиной (Москва) и в архивах Санкт-Петербурга.В ходе исследования выявилась особая, зловещая роль в этой трагедии семьи графа Григория Александровича Строганова, считавшегося опекуном и благодетелем вдовы Пушкина Натальи Николаевны.Книга Семена Ласкина читается как литературный детектив.
Повести ленинградского писателя Семена Ласкина написаны о наших современниках. «На линии доктор Кулябкин» — повесть о враче «скорой помощи». Действие ее протекает за одно суточное дежурство, при этом раскрывается жизнь врача, человека скромного, бескомпромиссного, обладающего талантом доброты. О врачах же — повесть в рассказах «Несколько историй из врачебной практики», «Абсолютный слух» — повесть о школе, «Лестница» и «Боль других» — повести о молодежи, о поисках собственного пути в жизни. «Евдокия Леонтьевна» — повесть о простой русской женщине, полной любви к людям.
Около пятидесяти лет петербургский прозаик, драматург, сценарист Семен Ласкин (1930–2005) вел дневник. Двадцать четыре тетради вместили в себя огромное количество лиц и событий. Есть здесь «сквозные» герои, проходящие почти через все записи, – В. Аксенов, Г. Гор, И. Авербах, Д. Гранин, а есть встречи, не имевшие продолжения, но запомнившиеся навсегда, – с А. Ахматовой, И. Эренбургом, В. Кавериным. Всю жизнь Ласкин увлекался живописью, и рассказы о дружбе с петербургскими художниками А. Самохваловым, П. Кондратьевым, Р. Фрумаком, И. Зисманом образуют здесь отдельный сюжет.
В основу произведений, помещенных в данном сборнике, положены повести, опубликованные в одном из популярных детских журналов начала XIX века писателем Борисом Федоровым. На примере простых житейских ситуаций, вполне понятных и современным детям, в них раскрываются необходимые нравственные понятия: бескорыстие, порядочность, благодарность Богу и людям, любовь к труду. Легкий занимательный сюжет, характерная для произведений классицизма поучительность, христианский смысл позволяют рекомендовать эту книгу для чтения в семейном кругу и занятий в воскресной школе.
О том, как Костя Ковальчук сохранил полковое знамя во время немецкой окупации Киева, рассказано в этой книге.
Семь братьев – это почти как в сказке. Младший часто оказывается самым умным и удачливым. Барт Муйарт (род. в 1964 году), когда вырос, стал одним из самых известных и издаваемых фламандских писателей. Чаще всего его книги издатели адресуют детям и подросткам, но сам автор считает, что пишет без оглядки на возраст – для всех. «Братья» – одна из таких книг. Каждый день детства под пером автора превращается в сокровище – будь то постройка дома из песка, или визит настоящего короля, или поездка всемером на заднем сиденье автомобиля, или рождественское утро.Началом своей творческой биографии Барт Муйарт считает 1978 год, когда он впервые прочел на радио свое стихотворение.
В книгу вошли рассказы, сказки, истории из счастливых детских лет. Они полны нежности, любви. Завораживают своей искренностью и удивительно добрым, светлым отношением к миру и людям, дарящим нам тепло и счастье.Добро пожаловать в Страну нежного детства!
У девочки Насти, только что ставшей второклассницей, наступила пора первых в ее жизни летних каникул. И она отправилась проводить их на даче у бабушки. Но если ты мечтательница и отдыхаешь от всяких школьных дел, то обыкновенный дачный отдых может легко превратиться в опасное волшебное приключение. Когда в твою жизнь ворвутся и лешие с водяными, и летающие верблюды, тебе придется познакомиться и с Серым волком, и взмыть в небо на ковре-самолете. А все из-за того, что всего лишь попытаешься сорвать красивый цветок… Взрослый писатель Анатолий Курчаткин написал детскую повесть-сказку по сюжету, который подсказала ему внучка, – интереснейшая получилась история.
В книгу «Солнечный ручеёк» вошли удивительные, искренние рассказы, полные света и добра.Они учат детей сердечным отношениям с родными и близкими людьми, с домашними питомцами, учат любить и ценить красоту окружающего мира, а ещё – фантазировать и мечтать.
Книга «Саня Дырочкин — человек семейный» — первая повесть из известного цикла об октябренке Дырочкине и его верном спутнике и товарище собаке Моте, о том, какой октябренок был находчивый и самоотверженный, о том, как любил помогать маме по хозяйству.Повесть печаталась в сокращённом варианте в журнале «Искрка» №№ 1–4 в 1978 году.