Повесть о Сашке - [25]

— И что он поверил?

— Попытался проверить, правду ли я говорю.

— Как?

— Вопросы разные задавал. Спрашивал, на какой улице находился наш детский дом. Как имя отчество Жданова.

— Ты ответил?

— Конечно. Детдом на улице Марата, а Жданова зовут Андрей Александрович. Это же каждый знает.

— Каждый? Я вот, например не знаю.

— Куда тебе, ты ведь вместо того чтобы ходить в школу кошельки у людей тырил.

— Ты полегче, а то схлопочешь по уху.

Они, молча, посидели минут десять. Потом Юрка спросил:

— Жрать они давать будут?

— Усатый об этом не говорил.

— Что он, вообще, говорил?

— Говорил, что будет проверять все сказанное мной.

— И что потом?

— Если все точно, то нас отправят в концентрационный лагерь как малолетних воров.

— А если нет?

— Тогда расстреляют как пособников партизан.

— Ничего себе выбор.

— Он сказал, что это проявление немецкого гуманизма.

— Это шутка такая? Издевается, что ли?

— Нет. Лично он не расстрелял бы как пособников партизан, а повесил. Но немцы, стараются детей не вешать.

— Идут они в задницу со своим гуманизмом. Тикать надо с этой хазы по шустрому. Мысли какие есть?

— Я теперь только о еде думаю. О том хлебе, который они у нас отобрали и наверное сами теперь трескают.

Развить тему об еде не удалось — послышались шаги, голоса и комнату втолкнули высокого парня. Из щелей в заколоченных окнах света в их «камере предварительного заключения» было немного, и Сашка не сразу узнала Илью-шофера. Тот тоже не сразу признал ребят, но как только понял, кто перед ним, нарочито громко произнес:

— Не хочу я здесь сидеть со всякими малолетками. Тем более, что документы у меня все в порядке.

— Ну, поговори еще. У нас приказ задерживать всех подозрительных, — сказал полицейский и закрыл за ним дверь.

Сашка хотела броситься на шею Илье и обнять его, но тот предостерегающе приложил палец к губам и громко сказал:

— Вот приходится честному человеку сидеть с разной шпаной.

— Ты, дядя, за шпану можешь и ответить, — подыгрывая Илье, сказал Юрка, подмигнув шоферу.

Такая предосторожность оказалась не лишней. Полицай видимо стоял под дверью и подслушивал. Дверь открылась и полицейский сказал:

— Поменьше болтайте здесь.

Потом он указал пальцем на Сашку и сказал:

— Ты давай иди за мной.

— Зачем?

— Без разговоров.

Сашки не было больше часа. Юрка и Илья очень тихо обменялись новостями. Точнее говорил больше Юрка. Он сказал, не вдаваясь в подробности, что отряд собирается перебазироваться, а они должны были добыть какое-то количество бензина, чтобы подключить к аккумулятору рацию. Но сбились с пути и попали в полицию.

— Может нас просто отпустят? — предположил Юрка.

— Не знаю, не знаю. Уж слишком немцы активны стали. Проверки документов, облавы на каждом шагу, что-то они ищут.

— Похоже на то.

— Кто-то разворошил этот муравейник. Теперь жди карателей.

Юрка ничего не ответил, прикусив губу. Он-то знал, кто разозлил оккупантов, но подумал, что Илье об этом лучше пока не говорить.

Наконец привели Сашку.

— Что тебя били? — спросил Юрка.

— Нет.

— Допрашивали?

— Нет.

— Неужели кормили?

— Тоже нет.

— Что же ты там столько времени делал?

— Убирал.

— Полтора часа убирал?

— Я старался все хорошо сделать. Они мне веник дали и сказали, чтобы я подмел. А я не только подмел, но еще и взял влажную тряпку и пыль им везде вытирал, коврик вытряхнул, воды в чайник налил.

— Выслуживался?

— Они тоже так подумали.

— А что, нет? Думаешь услужишь им и они тебя отпустят? Дудки.

Илья с интересом прислушивался к их перепалке.

— Я непросто убирал, а нашел там комнату, где был в школе химический кабинет и кое-что позаимствовал.

Илья после упоминания химкабинета, начал уже догадываться и улыбнулся. Юрка же ничего не понимал и хмуро их разглядывал.

— Что, скоро, как на почте, будет все в дыму? — спросил Илья.

— Я тоже так сначала подумал, но не получалось.

— Что не получалось? Нужных порошков не было?

— Кое-что было, но мы бы первые здесь задохнулись от дыма.

— Так ты ничего не сделал?

— Сделал. Нам надо просто немного подождать.

— Чего ждать-то? — удивился Юрка.

Сашка сквозь щель в досках указала куда-то во двор.

— Смотри, вон там туалет. Скоро туда побежит полицай. А до этого тебе хорошо бы взять гвоздик или проволочку и попытаться открыть замок на двери.

— Я это не умею. Я не «медвежатник», — больше по карманной части работал.

— Вот видишь и с этим у тебя прокол. Ничему путному тебя жулики не научили.

Юрка, аж покраснел от обиды, и не миновать бы скандала, но тут вмешался Илья:

— Не ссорьтесь. Если надо будет, я плечом дверь вышибу.

— Хорошо, будем ждать.

— Долго ждать то придется? — спросил Юрка, приникнув к окну.

— Не думаю, что долго. Я ему приличную дозу фенолфталеина в чайник сыпанул.

— Это что, отрава для мышей, что ли?

— Нет, это самый главный индикатор в химии. Фенолфталеин меняет окраску в зависимости от уровня pH среды. Когда сыпал в чайник боялся, что если кислотность или щелочность воды повышенная, то вода окрасится в малиновый или красно-фиолетовый цвет. Тогда полицай догадается и мне конец. Но вода здесь нормальная, цвет не изменился.

— А откуда ты знаешь, что из-за этого фталеина на фашистского гада понос нападет?

— Фенолфталеин в аптеке продают как слабительное средство. Пурген называется. Ты лучше во двор смотри, чтобы не пропустить когда полицай в уборную пойдет. А то, что он будет там долго я гарантирую.