Повесть о партизане Громове - [42]
— Так!
— Правильно-о!..
— А раз правильно, — продолжал Громов, — то отныне именем поднявшихся на войну против Колчака партизан в вашем селе опять устанавливается советская власть…
Снова одобрительный гул голосов. Кто-то из средины толпы выкрикнул:
— А дозволь спросить: надолго это?
Игнат Владимирович улыбнулся. Ему было понятно беспокойство крестьянина — он хотел знать: хватит ли силы удержать власть. И Громов твёрдо ответил:
— На веки вечные!.. Прошу избирать председателя Совета и военного комиссара…
Аркадий Данилов сидел в избушке, расположенной у дальних пашен в стороне от проезжих дорог, и, поджидая товарищей по подполью, думал: с чего начать выступление, пойдут ли за ним односельчане?
Вспомнилось, как, бежав из Камня, захваченного белыми, он долго скитался по степи, полуголодный, измученный, ночуя на заимках, в полевых станах, а то и просто под стогом сена. Во время этих скитаний своими глазами видел, как глумятся колчаковцы над народом, узнал, как люто ненавидят крестьяне новую власть, и их ненависть закалила в нём веру в победу. Перебравшись в Усть-Мосиху весной девятнадцатого года, Данилов создал здесь подпольную большевистскую организацию. На первом собрании, которое проходило в заброшенной бане на берегу озера, присутствовало всего пять человек: Ильин, Дочкин, два брата Тищенко и он. А теперь подпольщиков стало двадцать пять. Это уже сила…
Первым пришёл из села Пётр Дочкин, старый большевик. Он был явно взволнован. Об этом Данилов догадался сразу: войдя в избушку, Дочкин оставил раскрытой настежь дверь, то и дело снимал и снова надевал свою старенькую кепчонку.
— Что-то случилось? — забеспокоился Данилов.
— Хорошее, Аркадий, хорошее! — поторопился успокоить его Дочкин. — Зиминцы выступили.
— Выступили?! — изумился и в то же время обрадовался Данилов.
— Ну да!.. Приехали к ним позавчера каратели дезертиров ловить. Выпороли всё село: и стариков, и молодых, и даже женщин, но никто не выдал беглецов. Не стерпели зиминцы, поседлали коней да под командой Павла Чаузова влетели в Чистюньку и всю милицию побили. Чистюньские и колчаковские мужики к ним присоединились.
Говорят, и в других деревнях народ за ними поднимается.
На общем собрании восставших создан Главный революционный штаб Алтайского округа. Командующим назначен Кондратий Никифорович Брусенцев, начальником штаба — Фёдор Иванович Архипов…
Г. Ивкин — руководитель Зиминской подпольной организации.
Зиминская подпольная организация была самой крупной, объединяла около двадцати сёл. Руководили ею питерский рабочий большевик Гавриил Ивкин и учитель Фёдор Архипов. Они не только сумели сколотить крепкое партийное ядро, но и установить связи с большевистским подпольем Барнаула, Бийска, Камня и Змеиногорска. Данилов знал также, что уже к маю этого года у них было создано и скрывалось в степи три отряда: первый — из крестьян села Зимино, второй — из рабочих Легостаевской паровой мельницы и третий — из крестьян Боровского подрайона.
Усть-мосихинцы давно уже держали связь с зиминцами и ещё раньше договорились выступать против колчаковцев вместе.
— Ждать и нам больше нечего, — проговорил Данилов. — Так, Петро?
К. Н. БРУСЕНЦЕВ — командир зиминских партизан.
— Так! — ответил Дочкин.
Один за другим начали входить в избушку подпольщики. Когда все были в сборе, Данилов спросил:
— Слыхали о зиминцах?.. Восстали они. И в других деревнях на партизанскую войну народ поднимается. На совещании подпольщиков, с которого я на днях вернулся, решили начать массовое восстание. Медлить больше нельзя. Все ли готовы к выступлению?
— Готовы! — враз ответили подпольщики.
— А раз готовы, надо подумать, с чего начать?
— Чего думать, — баском прогудел Андрей Полушин, — завтра базарный день. Там и начать.
— Подходяще, — поддержал его Ильин, ранее выбранный на одном из подпольных собраний командиром отряда. — Весь народ на базаре соберётся.
День второго августа выдался тихий, безоблачный. Крестьяне из Усть-Мосихи и окрестных сёл с самого раннего утра потянулись на торговую площадь: кто продать лишнее, кто прикупить кое-что для хозяйства, а иные и просто поглазеть на товары да поприцениваться.
На площади — несмолкаемый шум: говор, смех, ржание лошадей, мычание коров.
Бойко выкрикивают торгующие:
— Семечки ядрёные, на жару калёные! Семечки…
— Овчины дублёные! Овчины… Налетай-покупай!..
— Кому петуха, кому петуха?
— Плис, чесуча! Плис, чесуча!.. Носи — не износишь!
— Лучку, огурчиков. Муромцы, муромцы!..
Пьяный мужик сидит прямо в пыли у телеги и, положив голову на оглоблю, хриплым голосом тянет на всю площадь:
И вдруг этот обычный базарный шум перекрыл звонкий голос:
— Товарищи крестьяне!..
Все обернулись на голос. В самой гуще торгующих, на телеге, стоял молодой парень со сбившимися на лоб смоляными волосами и размахивал кепкой. Односельчане узнали в нём учителя Аркадия Данилова. Толкаясь и наступая друг другу на ноги, люди двинулись вперёд, сплошной стеной обступили бричку, на которой стоял учитель. Данилов, рубя рукой воздух, выкрикивал:
— Довольно подчиняться белой погани. Сколько можно терпеть?.. Красная Армия идёт с боями в Сибирь нам на помощь. Зиминцы выступили, и другие деревни за ними поднялись против Колчака. Неужели мы будем подставлять свои спины под плети и нагайки? Не пора ли нам взяться за оружие?..
