Повесть о Морфи - [54]

Маэстро Гаррвитц, нет! Ты Морфи не догнал,

Ты подражал ему, ты обезьянил сдуру,

Ты думал, что творишь оригинал,

А написал всего карикатуру…

Автор этой эпиграммы остался неизвестным.

В понедельник утром впервые после болезни Пол поднялся с кровати, и Эдж проводил его в смежный салончик, где должна была происходить игра. Андерсен посмотрел на бледного и худого Пола с сердитой жалостью, но другого выхода не было. Через пять минут уже было сделано пять ходов. Пол играл белыми, он предложил гамбит Эванса, но разыграл его слишком азартно.

Андерсен великолепно защитился, постепенно добился преимущества и выиграл партию. Впоследствии Пол не раз приводил ее как образец глубокой и своеобразной стратегии.

Более того, Пол усомнился в правильности гамбита Эванса вообще и решил больше не применять его, во всяком случае против Андерсена. Несмотря на поражение, Пол перенес первую партию легко и к вечеру чувствовал себя значительно лучше. Поражение ничуть не тревожило его, он привык проигрывать первую партию и считал, что это нормальные «издержки» при ознакомлении с новым противником.

– Важна не сыгранная партия, а остающиеся! – с улыбкой сказал Пол встревоженному Эджу.

Во второй партии белыми играл Андерсен. Он начал дебютом королевского коня. Пол ожидал гамбита Эванса – и не дождался. Андерсен предпочел замкнутую испанскую партию, где все боевые магистрали были наглухо забаррикадированы.

Вскоре партия закончилась ничьей.

На третье утро Пол впервые выглядел самим собой, глаза его обрели свою креольскую живость и блеск, он улыбался.

Пол решил, что попробовать испанскую партию стоит и ему. Однако вместо медлительной маневренной игры он рванулся в атаку с такой бешеной яростью, что Андерсен был смят мгновенно. Партия закончилась через час с небольшим, был сделан всего 21 ход.

Надо было экономить время, Андерсен предложил начать четвертую партию немедленно. Пол согласился. Андерсен разыграл белыми испанскую – и снова прусский чемпион был разгромлен.

После этого испанская партия в матче не применялась.

Далее Пол выиграл пятую, шестую и седьмую, а всего – пять партий подряд. Восьмая партия была ничья, девятую Пол выиграл молниеносно, в семнадцать ходов.

Десятую партию удалось выиграть Андерсену после долгой и упорной борьбы на 77-м ходу.

С обычным своим грустным юмором он сказал Эджу:

– Морфи выигрывает в 17 ходов, а я – в 77. Впрочем, это только нормально…

Андерсен было потрясен, он тяжело переживал свое поражение, хоть и держал себя безупречно корректно.

Избалованный долгими годами побед, немолодой человек впервые обрел необыкновенного, загадочного противника.

Его заставили играть в какую-то новую игру, которая ему не нравилась, а попытки играть в своем обычном стиле приводили к немедленному и молниеносному разгрому. Огромное комбинационное дарование Андерсена в этом матче осталось нераскрытым – Пол попросту не давал ему комбинировать, вынуждал к маневренной игре, в которой был заметно сильнее Андерсена.

– Это только говорится, что он играет, как Лабурдоннэ, – сердито сказал Андерсен Эджу. – На самом деле он играет значительно лучше!

В другой раз Андерсен сказал в присутствии ряда мастеров:

– Никакой дурак не станет играть против Морфи открытых дебютов, чтобы не попасть под одну из его страшных атак. Беда лишь в том, что в закрытой игре он оказывается еще сильнее!

В кафе «Де ля Режанс» после окончания матча Андерсен заявил публично:

– Мистер Морфи всегда делает не просто хороший, а обязательно наилучший ход. Мы же делаем просто хорошие ходы, а потому и проигрываем. Никто не может рассчитывать с ним на большее, чем одна-две случайные победы в матче.

– Но, герр Андерсен, – вступил кто-то из присутствовавших. – Не кажется ли вам, что сейчас вы играете хуже, чем играли с Дюфреном?

– Нет! – покачал тяжелой головой прусский чемпион. – Я не играю хуже. Но Морфи просто не дает мне играть лучше. С этим человеком бороться бесполезно, он слишком силен для меня. Он точен и безошибочен, как механизм, а я всего лишь простой смертный…

Одиннадцатая партия игралась в последние дни угасающего 1858 года. После 35 ходов фигуры Морфи грозно нависли над позицией рокировки черного короля. Андерсен долго искал спасения, затем опустил голову и закрыл рукой глаза. По лысому, блестящему, как слоновая кость, черепу стекали мелкие капельки.

Поражение стало фактом. Андерсен отнял руку и выпрямился в кресле, все молчали.

– Мсье Морфи! – сказал на своем ужасном французском языке Андерсен. – Вы выиграли матч потому, что вы сильнее меня. Вы сильнее всех игроков мира, живых и мертвых. Я горд, что живу в одно время с вами!

Никто не смеялся над его грубым прусским акцентом.

– В мире нет другого игрока, – он горделиво поднял лысую голову, – который расправился бы с Адольфом Андерсеном со счетом 7:2! Мсье Морфи, я сдаю матч и поздравляю вас – сильнейшего шахматиста всех времен!

Последние слова потонули в восторге зрителей.

Андерсен пожал Полу руку, сгорбился и быстро вышел из номера, где бушевал восторг.

Это были первые лестные слова, сказанные Андерсеном Полу в глаза, и единственные.

Андерсен быстро утешился – вечером того же дня он показывал в кафе «Де ля Режанс» свои проигранные партии, хохоча и вздымая руки к небу.