Повесть о Морфи - [52]

«Шансы неравны! – воскликнул М. А. – Мы не можем позволить м-ру Стаунтону рисковать национальной спортивной честью Британии!»

Поистине рыцарский характер м-ра Стаунтона и его бесстрашие в борьбе очаровали М. А.!

«Было бы несправедливо заставлять м-ра Стаунтона в его положении играть с каждым молодым джентльменом, которому больше нечего делать и который позавидовал лаврам м-ра Стаунтона…»

Словом, «если у м-ра Стаунтона самого не хватит мужества решительно сказать американцу «нет!», то это за него обязаны сделать его друзья!»

Обширный постскриптум мимоходом обвинял американского претендента в лживости, коварстве и стремлении прикинуться бедным сироткой.

Когда эта статья была прочитана в отеле «Бретейль», наступило долгое молчание.

– Стаунтон защищает Стаунтона! – сердито хрюкнул Эдж. Он получил классическое образование и охотно цитировал древних.

– Вы думаете, это писал он сам?

– А кто же еще? Письмо напечатано вместо шахматного отдела. Какой смысл издателю газеты возиться с анонимным письмом? А шахматным отделом ведает Стаунтон! Ищи, кому выгодно… – снова процитировал Эдж.

– Заслуги Стаунтона перечислены с большой любовью! – усмехнулся Пол.

– А как же иначе?.. Но это еще не все, мистер Морфи, есть еще нечто гораздо худшее…

И Эдж показал Полу заметку в виде письма на имя издателя лондонской газеты «Белль'с лайф».

«Г-н Издатель! – взывала заметка. – Как жаль, что шахматисты не хотят стирать грязное белье у себя дома! Среди легкомысленных олухов, для которых шахматы являются смыслом жизни, сетования м-ра Морфи могут показаться очень важными. Однако для людей разумных они представляются просто нелепыми. Тому же, кто заглянет чуточку глубже, они кажутся не только нелепостью, но и кое-чем похуже…»

Далее в том же невыносимо развязном стиле безымянный автор обвинял Пола в том, что он «сам уклонился от игры в бирмингэмском турнире», а теперь «обвиняет в попытках уклониться людей почище его»…

Как водится, подписана вся эта гнусная стряпня была громким псевдонимом «Фэйрплэй» («Честная игра»).

– Неужели это тоже Стаунтон? – растерянно спросил Пол.

– Навряд ли, – хмуро сказал Эдж. – Но это, бесспорно, кто-нибудь из его парней. Вам хотят показать, мистер Морфи, что тон газетных статей может изменяться до бесконечности.

– Но почему солидные, уважаемые газеты печатают эту гнусность, Эдж? – вспыхнул Пол. – Разве они не знают, что все это – мерзкая ложь?

– Отлично знают! Но каждое скандальное письмо – это подъем розницы и увеличение подписки. Вас будут поливать грязью, вам будут сочувствовать читатели, но пенсы их все равно осядут в кассе издательства. Такова азбука газетного ремесла. Что вы намерены предпринять?

– Оставьте меня одного, Эдж. Кажется, я знаю, что мне нужно теперь делать.

И Пол написал на пяти страницах детальное «Обращение к Британской шахматной ассоциации», адресовав его лорду Литтльтону, президенту ассоциации.

В обращении коротко и точно перечислялись факты, а затем Пол напомнил, что он иностранец в чужой стране, и взывал к исконной британской спортивной честности.

Он указывал, что Стаунтон, печатая его письмо, не остановился перед тем, чтобы изъять из него параграф, который ему не понравился, а потому и письмо получило неверную окраску.

Пол обращался не к одному человеку, он призывал всю многочисленную корпорацию британских шахматистов на свою защиту. Обращение было датировано 26 октября 1858 года, а 8 ноября лорд Литтльтон ответил Полу из своей резиденции Бодмин в Корнуэлсе.

В ответном письме лорд Литтльтон указывал, что обращение к Британской шахматной ассоциации «не вполне удачно, ибо она представляет собой весьма молодое, незрелое и несовершенное сообщество, влияние которого еще совершенно не установлено».

Поэтому лорд Литтльтон подчеркнул, что отвечает лишь от своего собственного имени. Он заявил, что матч Морфи – Стаунтон вновь оказался под угрозой отнюдь не по вине мистера Морфи.

Ряд поступков Стаунтона, с точки зрения лорда Литтльтона, был неправомерен, а особенно изъятие важного параграфа в напечатанном письме м-ра Морфи. Кроме того, лорд Литтльтон подтверждал, что он был свидетелем того, как во дворе бирмингэмского колледжа Стаунтон принял вызов м-ра Морфи на матч и обещал начать этот матч в середине ноября 1859 года.

В заключение лорд Литтльтон «чрезвычайно сожалел», что блестящий матч Морфи – Стаунтон вновь оказался под угрозой срыва. Однако следует, конечно, помнить, что к анонимным письмам, оскорбляющим мистера Морфи, мистер Стаунтон не имеет и не может иметь никакого отношения.

Он с охотой разрешал мистеру Морфи опубликовать настоящее письмо, осуждающее поведение м-ра Стаунтона, в любых органах прессы.

Пол так и сделал.

Он напечатал письмо лорда Литтльтона в английских и французских газетах, а сам начал готовиться к интереснейшему для него матчу с прусским чемпионом Адольфом Андерсеном.

На первой неделе декабря Жюль Арну де Ривьер получил от Андерсена извещение, что он вскоре намерен быть в Париже.

Сырая парижская зима успела уложить Пола в постель, поправлялся он медленно.

Врачи прописали Полу пиявки, их ставили ему несколько раз, и самочувствие его улучшилось.