Повесть о ледовом комиссаре - [11]
Осталось выполнить последнюю задачу — пройти весь ледник Федченко, известный только в своей верхней части. Вперед вышла авангардная группа в составе Отто Юльевича и двух немецких альпинистов. Пройдя впервые весь ледник, группа при переправе через бурную реку Муксу встретилась с большими трудностями. «Каждый из нас, — записал Отто Юльевич, — не раз был сбит волной, пока удалось переправиться». Добравшись до Алтын-Мазара, авангардная группа выслала лошадей и продовольствие для основной группы.
Подводя краткие итоги экспедиции, Шмидт писал в своем отчете, что было выполнено основное задание по нахождению перевалов Кашал-Аяк и Танымаса, открыты верховья рек Ванч и Язгулем, изучен величайший в мире ледник Федченко, полностью раскрыта и нанесена на карту «неисследованная область», установлены советские альпинистские рекорды.
ТЕТРАДЬ В КЛЕЕНЧАТОЙ ОБЛОЖКЕ
Обыкновенная «общая тетрадь» с сероватой бумагой, разграфленной в одну линейку. Шестьдесят страниц, исписанных мелким наклонным почерком, с выцветшими от времени чернилами.
Записи делались, как видно, второпях, многие слова недописаны. Первая из них датирована 21 июля, последняя — 8 сентября 1929 года. На первой странице в левом углу микроскопическими буквами выведено — «Седов».
Это неопубликованный дневник Отто Юльевича Шмидта, обнаруженный в архиве ученого.
С понятным волнением и огромным интересом перелистывали мы эту тетрадь, которую до нас еще никто не просматривал. Мы вчитывались в давно написанные неразборчивые строки, и перед нами день за днем, этап за этапом предстал первый славный рейс ледокольного парохода «Седов» на далекую Землю Франца-Иосифа.
Шмидт систематически никогда не вел дневников. Его очень деятельной и подвижной натуре было чуждо записывать виденное и сделанное. Да и нужды в этом не было, он обладал такой феноменальной памятью, что мог цитировать наизусть целые страницы из прочитанной книги. Лишь в редких случаях, когда в его жизни происходили необычные события, с кинематографической быстротой следовавшие одно за другим, Шмидт их записывал. Так было во время восхождения на Памир и так было в дни первого похода в Северный Ледовитый океан.
…Предстоящая встреча с Арктикой так увлекала Отто Юльевича, что со дня отплытия «Седова» до его возвращения на материк он подробно заносил в дневник свои впечатления, причем делал это иногда даже дважды в день.
«Хотя географические исследования меня интересовали издавна, но не могу утверждать, что мои мечты концентрировались именно на Арктике. Как бы то ни было, отправляясь на Землю Франца-Иосифа, я, конечно, не знал, что так горячо полюблю Арктику и что мне придется в течение многих лет служить моей Родине на этом изумительном поприще», — вспоминая свою первую экспедицию, писал позднее Отто Юльевич Шмидт.
Он и не думал об Арктике весной 1929 года.
В самом деле, когда и где математики участвовали в арктических экспедициях? Главному редактору Большой Советской Энциклопедии тоже, казалось, нечего было делать в краю ледяного молчания. Но Шмидту-ученому, Шмидту отличному организатору и политическому руководителю, Шмидту — альпинисту, смелому и закаленному спортом человеку нашлось в Арктике дело и по его характеру и по его возможностям.
Отто Юльевич собирался летом 1929 года снова побывать на Памире, совершить восхождение на пик Ленина. В связи с предполагаемым альпинистским походом Шмидт и пришел в Совет Народных Комиссаров СССР к управляющему делами Н. П. Горбунову. Выяснилось, что по ряду причин памирская экспедиция откладывается.
Горбунов рассказал Отто Юльевичу о предстоящей правительственной экспедиции в Арктику и о том, как трудно найти для нее стойкого политического и компетентного научного руководителя. Неожиданно он спросил:
— А не согласитесь ли вы, Отто Юльевич, стать начальником экспедиции?
Кандидатура О. Ю. Шмидта была одобрена ЦК партии и правительством.
Так вместо гор Отто Юльевич отправился в Арктику.
Правда, он не сразу ответил согласием.
«Решить, куда меня больше тянет, было трудно, — записано в дневнике. — Очень жаль было отказаться от Памира».
Была еще одна причина, заставлявшая Шмидта крепко призадуматься. Его смущало состояние здоровья. Он вспомнил о «дамокловом мече», о котором говорил в его юные годы доктор в Киевской городской больнице. Отто Юльевич знал, что на далеком севере воздух кристально чист и лишен всяких микробов. Но он очень холоден, выдержат ли слабые легкие..? Но ведь он отлично себя чувствовал на ледниках Памира! Значит, можно рискнуть…
Когда же Шмидт детально ознакомился с задачами экспедиции, он, не колеблясь, дал согласие.
Его всегда привлекали наименее разведанные и наиболее сложные области знания, а жажда принести больше пользы родной стране заставляла обращаться к решению наиболее трудных практических задач. Разве не нужное дело изучение «белых пятен» на территории нашей Отчизны?
В личной библиотеке Шмидта есть книга Фритьофа Нансена с подчеркнутыми им словами замечательного исследователя Арктики:
«Мы сейчас гадаем лишь при помощи гипотез о том, что существует в неизвестных областях».
В одну из таких «неизвестных областей» и уходила экспедиция. Ее целью было достигнуть неизведанной Земли Франца-Иосифа, доставить туда зимовщиков и организовать самую северную в мире научную станцию. Эта станция будет иметь огромное значение, как база для разносторонних научных исследований. Ее метеорологические наблюдения внесут существенные исправления в предсказания погоды для всего СССР, а в особенности для судов, плавающих в полярных морях.
