Поверженные барьеры - [7]

В тот туманный вечер в гостиной Магды было душно. Старая женщина накинула на плечи красную шаль. В ее ушах при каждом повороте головы сверкали тяжелые серьги, а запястья охватывали восточные браслеты из золота и серебра. На ее широких коленях лежала кошка, две другие расположились у ног. Зрелище фантастическое!

Она и не попыталась встать, протянула руку Норману с высокомерием императрицы и бросила на него быстрый, оценивающий взгляд. Карлотта знала, что она рассматривает его и прислушивается к голосу интуиции. Какое-то мгновение Карлотта чувствовала тревогу. Ей нравился Норман. Не так часто она хотела получить одобрение Магды, но в этот раз она боялась осуждения.

— Ужин готов, — сказала Магда.

В ее голосе прозвучала нотка одобрения, и Карлотта уловила ее. Она почувствовала безмерное облегчение.

Глава четвертая

Гектор Макклеод весело вышел из больницы и остановился перед ближайшей телефонной будкой. Он нашел номер, быстро набрал его и попросил мисс Карлотту Ленковскую.

Прошло некоторое время, прежде чем он услышал ее голос.

— Кто это? — спросила она.

— Гектор Макклеод, — ответил он. — Как вы сегодня — лодыжка лучше?

— О, это вы, — сказала она. — Мальчик не знал, как произнести ваше имя, и я не могла понять, кто же это звонит.

— Со временем он запомнит мое имя, — пообещал Гектор. — А как лодыжка?

— Гораздо лучше. Я ухаживаю за ней весь день и думаю, что вечером я буду только чуть-чуть прихрамывать.

— Сегодня ходить обязательно?

— Не понесут же меня, чтобы я сыграла свою роль, — засмеялась она.

— Я имею в виду, нельзя ли сегодня вообще не выходить?

Карлотту позабавило его предложение.

— У меня всего лишь пять выходов и несколько слов, — сказала она, — искать дублера для моей роли не будут. Если я не приду, то скорее всего буду уволена.

— Но могу я хотя бы забежать и посмотреть вашу ногу?

— Ни в коем случае, если вы намерены настаивать на своем заключении, что я должна оставаться в постели.

— Не буду, обещаю вам, — сказал он. — Если можно, я приду просто по-дружески.

— Приходите к чаю к четырем тридцати, — пригласила Карлотта.

— Я буду точно вовремя, — сказал он в нетерпении.

До назначенного времени оставалось полтора часа. Он сверил свои часы по часам соседней церкви и стал прогуливаться по грязным, многолюдным улицам, окружающим больницу. Немного погодя он пошел по направлению Вест-Энда.

Гектор производил на окружающих впечатление крепкого и сдержанного шотландца. Его товарищи по работе воспринимали его невозмутимый юмор как приятный, но скучный. Они и не предполагали, что этот простой и уверенный человек на самом деле глубоко эмоционален по натуре и все свои духовные и физические силы отдает работе.

Жить в Лондоне на те очень скромные средства, на которые Гектор мог рассчитывать, было нелегко. У него был отменный аппетит, хотя он и старался его обуздать, и он был постоянно голоден, не было ни минуты, когда ему не хотелось бы есть.

Но голодный и одинокий, он все же был счастлив.

Он был так благодарен случаю, который привел его в Лондон, что ему даже в голову не приходило жаловаться. Однако встречу с Карлоттой он воспринял как приятный поворот в своей жизни. Дело в том, что люди, работавшие с ним в больнице, большей частью лондонцы, кроме работы, имели другие интересы и много друзей. Все они, в общем, были прекрасными людьми, но и через месяц Гектор ни с кем не сблизился и оставался для них только коллегой.

Карлотта стала первым человеком за пределами больницы, с кем он по-настоящему поговорил за последние шесть недель. Ему понравилась ее приветливость и гостеприимство, хотелось снова побывать в этом доме. Все утро, пока он трудился в лаборатории, он спорил сам с собой: можно ли поймать на слове и навестить ее? Днем на лекции он был рассеян, пропускал слова лектора. Вновь и вновь он спрашивал себя: «Что она имела в виду? Должен ли я позвонить, или просто зайти?»

Опасаясь, что ему будут не рады, он решил позвонить и, выходя из телефонной будки, ликовал при мысли, что встретится со своими новыми друзьями. «Она красива», — говорил он себе и, сам не желая того, сказал это вслух, когда увидел Карлотту.

Он хотел сказать ей, что она выглядит хорошо, но вместо этого сказал, запинаясь:

— Вы прекрасны.

Карлотта приняла его в гостиной Магды. Сидя на диване у окна, она протянула ему руку. На ней было платье из мягкой кроваво-красной ткани, отделанное соболем на манжетах и на шее. Единственной драгоценностью был большой крест, усыпанный рубинами в золотых гнездах, на узкой черной ленте.

— Видите, я отдыхаю, и не говорите, что я не выполняю указаний врача, — сказала она.

Ее удивило его приветствие, и в то же время его мальчишеское смущение после произнесенных слов привело в замешательство. С Норманом Мелтоном она казалась себе старше и умудреннее. С Гектором, который был всего лишь на несколько лет старше, она чувствовала себя юной и неопытной. Она опустила глаза. Наступило напряженное молчание. Наконец он заговорил.

— Позвольте посмотреть вашу лодыжку.

Он потрогал ногу и нашел там только небольшую опухоль.

— Еще немного болит, но завтра все пройдет, — сказала Карлотта.