Повернута на тебе - [14]

Я дюжину раз рисовала в своем воображении, как пройдет мое свидание. Сначала может возникнуть некая неловкость, потом, пожалуй, немного химии, дружеский разговор, общение за восхитительным ужином. Может быть, капелька ненавязчивого флирта. Возможно даже, застенчивый поцелуй. Ну, уж никак не могла я предположить, что не останется другого выхода, кроме как выпрыгнуть из окна туалета на руки танцовщиц-лесбиянок, только чтобы избежать дальнейшей пытки.

Я не безнадежный романтик. Я не жду появления рыцаря в сияющих доспехах. И не думаю, что меня вознесут в поднебесье, или что мы вместе помчимся на лошади к закату. Но если я когда-нибудь наберусь достаточно храбрости, чтобы снова рискнуть и встретиться с мужчиной, – а сейчас это кажется весьма маловероятным, – то мне бы хотелось, чтобы со мной обращались галантно.

После ванны я натягиваю махровую пижаму и ныряю под одеяло.

Арчи расхаживает вокруг меня, решая, какую из тридцати двух поз для сна выбрать первой, хотя к четырем часам утра он все равно окажется в моих волосах. Я успеваю прочитать несколько страниц какой-то романтической чепухи, которая меня сильно разочаровывает, и мои веки становятся тяжелыми. К одиннадцати я выключаю свет и устраиваюсь поудобнее. Арчи втискивается мне под колени, и в тишине раздается мурлыканье, похожее на звук мотоцикла.

Я вглядываюсь в окружающую меня темноту и погружаюсь в раздумья. Неужели это все? Неужели так и будет всю оставшуюся жизнь? В одиннадцать вечера в постели в компании старого своенравного кота?

Неожиданно начинают литься слезы. Я несчастна в своем одиночестве. И неважно, как сильно я пытаюсь убедить себя, что счастлива. Я по-настоящему одинока. Хочу любить кого-нибудь. Кого-то хорошего и нормального. Неужели я хочу слишком многого?

Глава 11

На следующий день с трудом добираюсь до работы, так и не придя в себя после вчерашних событий. Ночью я спала урывками, проснулась перед рассветом и опять почувствовала жалость к себе. Я даже немного поплакала, уткнувшись в Арчи, чему он был не очень-то рад.

Достанется же от меня сегодня Нине! Я заставлю ее лебезить передо мной весь день. Может быть, она даже пожертвует мне несколько своих лучших фруктов, хотя обычно очень неохотно расстается с ними, если у нее их мало.

Некоторым девочкам нравится появляться утром всего за несколько секунд до начала работы. Они сломя голову вбегают в салон и, чтобы остановиться, скользят по полу, оставляя длинные следы. Но мы с Ниной относимся к старой школе. Мы приходим рано, раскладываем свои инструменты на рабочем месте и начинаем день с того, что неторопливо пьем кофе и беседуем. В те дни, когда мы были бунтующими подростками и любили покурить, мы наслаждались еще и сигаретой. Теперь сигарет уже нет – очень давно для меня и не очень давно для Нины, – но кофе мы пьем по-прежнему. Сегодня, однако, я чувствую, что мне нужно добавить в него бренди для восстановления сил.

Когда я вхожу, немного пошатываясь, то, конечно же, нахожу свою подругу в комнате персонала. Нина спокойно сидит и приканчивает гроздь винограда.

– Привет! Привет! – оживленно говорит она. – Только взгляните на нее! Да она вся в мечтах о новой любви!

– Да, очень смешно. – Я бросаю сумочку и снимаю пальто. – У тебя пропадет всякое желание устраивать мне свидания вслепую, когда услышишь, как все было.

Нина смотрит на меня так, будто не понимает, о чем я говорю.

– Но я уже слышала.

Эти слова заставляют меня резко повернуться, хотя в этот утренний час поворот на месте мне противопоказан.

– Что?

– Льюис сегодня утром позвонил Джерри, чтобы радостно возвестить об этом. Джерри передал мне трубку, и я тоже выслушала рассказ Льюиса. Ты покорила его, от любви бедняга лишился дара говорить членораздельно. Он думает, что ты… дай Бог памяти… – Нина напускает на себя задумчивый вид. – Восхитительная, божественная, очаровательная!

Неужели Льюис знает подобные слова? Я думала, у него в словаре всего-то и есть, что «оргии» и «каждый должен платить за себя».

– Не может быть, – говорю я.

– Именно так и сказал. Бог свидетель. Он отзывался о тебе восторженно. – Подруга подмигивает, будто не верит мне, и кладет виноградину в рот. – Кажется, ты произвела на парня неизгладимое впечатление, маленькая леди.

Я поджимаю губы.

– Интересно.

– А он тебе понравился?

– Да как-то не заметила.

– Разве ты не собираешься снова увидеться с ним? Кажется, он спятил от любви к тебе, дорогуша.

– Я бы сказала, просто спятил.

– Вижу, у тебя впечатления от свидания совсем не такие, как у него.

– А он не говорил о той части, где я протискиваюсь в окно женского туалета и прыгаю в руки спасающей меня танцовщицы-лесбиянки, только чтобы не оставаться в его гнусном обществе?

– Ну… – говорит Нина. – Нет. Нет, об этой части он не упоминал.

– Но ведь так и было, – со вздохом говорю я. – Я ни минуты больше не могла вынести его, Нина. Ради собственного душевного здоровья я сбежала.

– Позволь мне приготовить тебе кофе. – И, выглядя совершенно потрясенной моим признанием, она бросается к кофейнику. – Кажется, кофе тебе сейчас очень нужен.

Я плюхаюсь на стул.

– Он был ужасен, Нина, – признаюсь я ей. – Я знаю, ты все делала с наилучшими намерениями, но о чем ты только думала?