Поверить Кассандре - [28]

– Пейте, очень приличный кофе, кенийский, растёт на склонах Килиманджаро. Пейте, когда ещё доведётся его попробовать…

Павел покорно отхлебнул – зашипел, ошпарившись.

– Не правда ли, очень мягкий вкус? Некоторым, правда, не нравится кислинка, а по мне – так в самый раз.

– Недурно, – солидно похвалил Павел, хотя совершенно не разбирался в сортах кофе.

– Ну, так вот, – продолжил учёный. – Прошли годы, я научился отделять науку от фокусов, но Носители не оставили меня в покое и пришли снова! Пришли и попросили о сущей безделице – всего навсего, отказаться от мечты: прекратить исследования по проекту «Третий Миллениум», важнее которого в моей жизни ничего нет, не было, и не будет! К слову, юноша, как вы пришли к мысли посвятить свою жизнь электротехнике?

– Отец велел идти на юриспруденцию, но эта стезя претила, – глядя в пол, ответил Циммер. – Дело в том, что меня не трогают законы общества, ибо в них нет справедливости. Я хочу разобраться с теми законами, что положил нам Бог. Из-за этого вышла очень серьёзная размолвка с отцом, но я непременно решил сделаться учёным…

– Но зачем вам это? – удивлённо перебил Никола Тесла.

– Дабы приложить силы для блага человечества! – гордо вздёрнул подбородок студент.

– Все отцы одинаковы, – вздохнул учёный. – В вашем возрасте меня намеревались отдать в семинарию, и только хитростью да разыгрыванием целого спектакля мне удалось добиться позволения поступать в техническое училище. Но, вы упомянули слово «благо». Дело в том, что научные открытия не всегда несут благо.

– Ребёнок стремится стать взрослым человеком, а взрослый человек – хорошим человеком, – не оставляя пафоса, изрёк Павел. – Я буду держаться добра, и сторониться зла. А если где-то и оплошаю, то постараюсь создать противовес…

Тесла недоуменно вскинул бровь, став неожиданно похожим на одного из преподавателей Павла, а затем расхохотался.

– Вот и искомый ответ на мучающее меня затруднение!

Внезапно серб сделался серьёзным и наклонился над юношей.

– Знаете, вначале, когда вы появились как чёрт из табакерки, подобный порыв показался мне совершенно искренним. Но сейчас я уже не уверен, и почему-то, кажется, что вас специально подослали коварные хитрецы-Носители.

Павел покраснел как рак и бросился к двери, но учёный одним прыжком настиг его и схватил за плечо.

– Простите, я делаюсь таким чёрствым, живя в своём мире… Нет-нет, я вижу, что зря нанёс вам обиду. Но это так важно для всех, что и не знаю… Нет-нет, решено, я отказываюсь от задуманного!

– Это от того проекта, о котором вы говорили? – всё ещё обижаясь, спросил Павел. – А что он собой представляет, «Третий Миллениум»?

– Мечта, великая мечта, но теперь по вашей милости всё уже в прошлом, – отмахнулся Тесла. – Тот не ошибся, кто сказал: и комар может убить слона, если ужалит в уязвимое место. Вы тот самый комар, юноша! Но, хватит о моих мечтах – давайте поговорим о ваших.

– Ну, великих мечтаний пока ещё нет… Так, мелочи…, – сконфузился Павел. – Стать учёным, как я уже говорил, приносить пользу…

– И всё? – возмутился Тесла. – В вашем возрасте мечты переполняли меня настолько, что, будь они летучим газом, я вознёсся бы в небеса. Да и впоследствии… Знайте же, что один видный преподаватель в Граце, Яков Пешль, однажды целую лекцию доказывал перед аудиторией, будто мои мечты утопичны и абсурдны. Сегодня же многое из того, что он называл абсурдом, уже работает для всеобщей пользы!

Учёный схватил со стола салфетку и замахал ею перед собеседником.

– Мечты для Юности – всё равно, что флаг для корабля, помните об этом всегда! Есть и другие, столь же важные вещи, без которых нечего пускаться в плавание. Чувство противоречия! Поиск истины! Два сильнейших рычага для алчущего знаний и свершений, мой друг! Не удивлюсь, если окажется, что египетские фараоны построили пирамиды, только потому, что кто-то из соседей усомнился в способности такое построить. Вот и моя башня Уорденклиф сродни пирамидам – величественное, но бесполезное сооружение. Право, жаль, что всё так вышло… А ведь пробный запуск прошёл на диво хорошо. Верите, после него целую ночь все металлические предметы в Нью-Йорке исходили голубоватым свечением. Когда я ехал по Хаустон-стрит, несмотря на предрассветную пору, над улицей сотнями кружили бабочки – они мерцали в темноте крохотными огоньками святого Эльма. А я смотрел в подсвеченное таким способом небо, и был счастлив. Газетчики писали о чуде, но я выступил с опровержением и растолковал природу мнимого «чуда», ибо в ту пору, как уже сказано, я научился отделять науку от фокусов.

Великий изобретатель замолчал и, склонив голову, характерным жестом потёр лоб. Затем медленно сказал:

– Прогресс остановлен! Когда еще мир опояшется электрическими проводами? Сколько десятилетий пройдет, прежде чем государства принесут электричество в каждый дом? А я ведь предлагал мгновенную передачу!

– Мистер Тесла, я читал, что к десятому году электрифицируют каждый уголок в Европе, о том и статистика говорит …

В ответ Тесла так выпучил глаза, что Циммер сразу же пожалел о сказанном.

– Как утверждал один мой добрый приятель, есть три разновидности лжи – грязная ложь, наглая ложь и статистика