Поверь мне... - [3]

— Алло! — спросила она в трубку.

— Белых Татьяна Георгиевна? — вежливо поинтересовался чей-то голос.

— Нет. Это ее дочь. Взрослая уже, между прочем. В трубке помолчали с секунду, послышался шорох бумаг и усердное сопение:

— Марина Викторовна, если не ошибаюсь? Угу, точно. Позовите, пожалуйста, Татьяну Григорьевну.

— Сейчас, — буркнула она в трубку. Марина побежала на кухню. Через секунду ее голова высунулась в открытую форточку и по саду пронеслось:

— Ма-а-ам!!! К телефону!!!

— Иду! Таня весело зашла в дом. Одной рукой взяла телефонную трубку, другой отдала сорванные георгины дочери.

— Да? — спросила она.

— Татьяна Георгиевна? Вас беспокоит следователь Якимов.

— Я слушаю вас. — а сердце сжалось в непонятной тревоге.

— Белых Вячеслав Викторович является вашим сыном?

— Да.

— Ваш сын задержан сегодня утром в семь часов тридцать девять минут по обвинению в убийстве. Мы… Таня побледнела. Сквозь пелену серого тумана до нее дошло, что ее спрашивают, есть ли у них адвокат и может ли она подъехать к ним в отдел по расследованию убийств. Последнее, что она запомнила, прежде чем погрузиться в спасительную темноту, был дикий крик дочери.

Марина открыла глаза. Она устало встала, нехотя начала собирать раскиданные журналы. Марина потерла виски пальцами. За прошедшие года, пока брата сидел в тюрьме, она стала журналистом, при упоминание имени которой досадно скрепели зубами многие важные «шишки» А брат отмотал на зоне десять лет. Когда он вышел, марина с трудом узнала в мрачном, молчаливом мужчине своего когда-то нежного и ласкового брата. Он стал угрюмым, перестал доверять людям, замкнулся в себе, разговаривал даже с нею ледяным голосом. Он стал сторонится людей, особенно обеспеченные вызывали у него гримасу презрения. Марина горько усмехнулась. Ее мать и она до сих пор были уверены, что он никакого не убивал. Тот, кто в детстве мечтал стать ветеринаром, вряд ли стал бы убийцей. Но доказательства его вины были неоспоримые. Слишком неоспоримые. До сих пор никто не знал, что тогда, двенадцать лет назад, произошло на самом деле.

Два года она с трудом пробивалась сквозь плотную стену отчуждения, которую воздвиг ее брат. Слава долго не подпускал к себе ни мать, ни сестру. Два года понадобилось, чтобы снова зайти в окаменевшее сердце. И вдруг… незнакомая женщина лишь своим внешним видом пробралась в его сердце. Марина сжала руки в кулачки. И надо же такому случится, что эта женщина оказалась богатой и знаменитой!

* * *

— Черт бы побрал этих журналистов! — выругался сквозь зубы Сергей. — Вечно суют свой длинный нос куда не следует! Его милая секретарша пять секунд назад весело прощебетала, что в приемной его ждет журналистка.

— Меня нет! — рявкнул он в трубку, — Я уехал на Камчатку! В Сибирь сослали! А еще лучше провалился в ад жарить пронырливых журналистов! И бросил трубку на аппарат. Сергей встал со своего кожаного кресла и раздраженно подошел к окну. Но даже чудесный вид, открывшийся перед ним, не унял его раздражения. — готовы свалить грязь на кого-угодно ради сенсации, — он резко отвернулся от окна и уставился на телефон, словно требуя у него ответа на вопрос: как избавится от этой уже надоевшей сороки? Она уже неделю за ним гоняется. Из приемной в тот же миг раздался возмущенный вопль секретарши, дверь с грохотом раскрылась и в кабинет величественно вошла разъяренная женщина. Вся ее фигура говорила: сейчас кого-то убью! Зеленые глаза горели яростью, как у кошки в темноте, каштановые волосы походили на взлохмаченную гриву льва, полные губы были негодующе сжаты, а прямой, аккуратный носик так раздувался от негодования, что казалось, сейчас из него пойдет гневный пар. Подстать горячему темпераменту женщины на ее фигуре была надета красная мини-юбка, откровенно выставляя на показ стройные ножки их владелицы. Короткий обтягивающий топ нагло выделял ею довольно-таки пышную грудь. Сергей усмехнулся: только пистолета не хватает для полноты картины. Современная ковбойша, да и только. Женщина с грохотом захлопнула дверь перед носом остолбеневшей от такой наглости секретарши. Чувствуя себя как дома, она прошествовала к креслу напротив стола и невозмутимо уселась в него. Головка с каштановой гривой гордо поднялась, зеленые глаза полоснули по его лицу как лезвие бритвы и, подозрительно ласковым голоском, она проворковала:

— Прошу вас, не ругайте секретаршу. Она виновата лишь в том, что она не запаслась тяжелой кольчугой и бронетанковой техникой от таких, как я. Хмм, значит, на Камчатке? Интересно, как это у вас еще нос не вырос, как у Пиннокио?

— А вы полностью соответствуете своей второй древнейшей профессии. Марина (а это была она) подняла руки вверх, сдаваясь:

— Туше! И все-таки несмотря на взаимную неприязнь, мне надо взять у вас интервью. Сергей бесшумно подошел к столу и уселся напротив настырной журналистки:

— Марина, если не ошибаюсь? — да. Себя представлять не надо, я прекрасно знаю, как зовут вас.

— Что ж, я рад. От вас не отделаться, верно? Даже охрана если и выкинет вас из кабинета, вы с боем прорветесь в мой дом, верно?

— Прекрасно, что мы друг друга понимаем. — Марина окинула наглым взглядом крепкую фигуру мужчины. Красив. Из тех, кто всегда уверен, кто добивается своего. Наверняка накачивает мышцы в спортзале. С таким лицом ему бы в боевике сниматься, а не быть крупным бизнесменом и владельцем трех предприятий, собственно говоря, из-за которых она сейчас и находится здесь. Она достала диктофон и скорее сообщила, чем спросила: