Поверь и пойми - [7]

— Я… я не ожидала тебя.

— Неужели? Но ведь даже тебе должно было быть понятно, что хоть иногда, но я захочу видеть своего сына.

Да, конечно! Шэрон знала, что Марк придет, ведь она сама дала ему адрес. Просто это случилось так скоро…

— Где Бобби? — прозвучал главный вопрос.

Шэрон нервно сглотнула. Марк казался таким угрожающе огромным, даже в этой большой, с высоким потолком, комнате, что она поднялась на ноги, не желая оставаться в столь невыгодном положении.

— Он… он с Габби… с няней. Я еще не забрала его. — Глядя на сразу помрачневшего Марка, Шэрон поняла, что хуже ситуации и представить нельзя.

— Разумеется! Ты всегда была на редкость заботливой матерью. — Бросив взгляд на разбросанные по столу фотографии, образчики тканей и наброски, с которыми она работала, Уэйд скривился от отвращения. — Мне кажется, ты говорила, что не работаешь…

— Мне нужны… — Шэрон чуть было не сказала «деньги», но вовремя остановилась. — Оказалось, что работа мне понадобилась, — поправилась она как можно непринужденнее, хотя, судя по критическому взгляду, которым Марк окинул комнату и далеко не новую мебель, он и сам все понял.

— И ты притащила ребенка из нашего дома в эту жалкую дыру!

— Тут чисто, и за все уплачено! — поднялась Шэрон на защиту своего скромного жилища. — Кроме того, это не надолго.

— Ах, да, я же забыл! Но неужели ты действительно воображаешь, что я позволю другому мужчине играть роль отца моего сына?

Вне всякого сомнения, он слышал ее разговор с Джеком! Но разубеждать мужа в чем бы то ни было Шэрон не собиралась. Во-первых, она устала, а во-вторых, он ведь сам никаких угрызений совести по поводу своего романа с Джулией не испытывал!

— А что, если и так?

Бросившись в бой, Шэрон обогнула стол и тотчас же пожалела об этом: надо было оставить его между ними как защиту от гнева Марка. Шагнув к ней, он процедил сквозь зубы:

— Только через мой труп!..

— Я думаю, ты должен знать, Марк. Я намерена сражаться с тобой за сына. — На этот раз голос не изменил Шэрон, каким-то чудом ей удалось сказать это абсолютно спокойно.

В ледяной синеве его глаз появилось какое-то непонятное выражение. Гнев, конечно, но вместе с тем и что-то другое. Что-то, до удивления напоминающее восхищение, подумала она, поразившись. Но ведь этот человек способен уважать только сильного противника! Это возбуждало его аппетит, стимулировало соревновательную энергию, вызывало стремление победить. Однако Марк сказал лишь одно:

— Ты просто дурочка!

— Теперь уже нет, Марк, — возразила Шэрон, попытавшись пройти мимо, за что тут же поплатилась.

Схватив ее за руку, он силой повернул жену лицом к себе.

— Ты с ним уже спала?!

— Это тебя не касается! — Напускного спокойствия как не бывало, Шэрон попыталась освободиться, но безуспешно.

Марк невесело рассмеялся.

— Вот тут ты не права! Это меня очень даже касается! Придется напомнить тебе, что ты все еще моя жена!

— Неужели?! — Вызывающе подняв голову, Шэрон скептически посмотрела на него. — Кажется, это не слишком беспокоило тебя, когда ты заводил роман с Джулией!

— Это твоя интерпретация событий, — угрюмо ответил Марк.

— И Ричарда тоже? Значит, мы оба не правы? — В ее голосе появилась болезненная интонация. — Или ты принадлежишь к мужчинам, полагающим, что жена должна оставаться верной, тогда как муж может иметь столько любовниц, сколько захочет?

И без того жесткий рот Марка скривился в язвительной усмешке, но выражения глаз она не разглядела из-за опущенных ресниц.

— Так вот кем ты себя вообразила, Шэрон! Наложницей в чем-то вроде экзотического гарема? — Его холодная ирония была просто оскорбительной. — В данный момент там содержится только одна женщина.

Воцарилось молчание, нарушаемое лишь пением дрозда, доносящимся из сада.

— Тебе этого мало?

— А тебе мало того, что я тратил все свои силы, стараясь сделать тебя счастливой?! Чтобы доставлять тебе удовольствие! Я постоянно пытался достучаться до тебя. Снова, и снова, и снова! А ты, ты всегда реагировала на это как взбесившаяся кошка! Тебе ничем не угодить…

— Времена меняются, — только и могла с горечью выговорить Шэрон, не рискуя сказать еще что-либо.

— Черта с два! — прошептал он и, положив руку ей на талию, привлек к себе.

Напрасно Шэрон попыталась воспротивиться нахлынувшей на нее волне возбуждения, внутри уже разгорался знакомый жар, проникающий в каждую клеточку тела, в саму кровь, заставляя дыхание учащаться.

— Вот видишь? — пробормотал он с почти беззвучным смешком, но Шэрон уже не внимала ничему — ни разуму, ни логике, ни здравому смыслу. — Мы принадлежим друг другу, хочешь ты этого или нет. И если для того чтобы удержать тебя здесь, мне придется взять на себя все заботы о Бобби, я сделаю это!

О Боже мой…

Еще не совсем понимая как, Шэрон, однако, чувствовала, что угодила в искусно поставленную ловушку, попалась на удочку! Знакомое и такое родное прежде лицо уже окаменело от желания и, более того — решимости. Движимая страхом, но боясь скорее саму себя, чем того, что он сможет сделать, Шэрон пролепетала:

— Разве ты забыл, что теперь это касается не только меня, тебя и Бобби?

Если бы Шэрон стремилась освободиться от ненавистного ей мужчины, ничего лучшего она и придумать не могла. Как будто вспомнив о чем-то важном, Марк тотчас же грубо оттолкнул ее. Выражение его лица при этом было до странности самодовольным, как будто он одержал победу в какой-то игре, которую следовало вести раунд за раундом.