Повелительница волн - [10]

Она снова быстро взглянула на Лючию. От нее одни неприятности, почему она, Серафина, вынуждена терпеть здесь эту девицу? Впрочем, ответ известен: Лючия происходит из благородного рода Волнеро, такого же древнего и почти настолько же могущественного, как ее собственный. Из поколения в поколение герцогини Волнеро имели право находиться при дворе, а их дочери обладали привилегией становиться фрейлинами принцессы.

Лючия. Сапфировые глаза, серебристая чешуя хвоста, иссиня-черные волосы, красиво струящиеся по плечам. Серафина подумала, что, обладая такой внешностью, можно брать неверные ноты хоть каждые пять минут, и никто не обратит на это никакого внимания. Впрочем, фальшивит Лючия редко, и у нее потрясающий голос. Говорили даже, будто Волнеро ведут свой род от сирен.

Правда это или нет, Серафина не знала, зато она знала, что когда-то Порция, мать Лючии, очаровала дядю Серафины, Валерио. Порция и Валерио собирались пожениться, однако королева Артемезия – мать Валерио и Изабеллы – запретила им вступить в брак. В роду Волнеро встречались предатели, и королева не желала, чтобы ее сын женился на девице с запятнанной родословной.

Валерио в гневе покинул Лазурию и провел несколько лет в Царно, городе-крепости на западе Миромары. Порция вышла замуж за другого, ее супругом стал Сиянус Адаро, отец Лючии. Злые языки утверждали, будто она выбрала его только потому, что он был похож на Валерио красивым лицом, серебристой чешуей и черными волосами. Сиянус умер спустя всего год после рождения дочери. Валерио же так и не женился, посвятив всего себя службе на благо королевства.

«Порция научила Лючию всем своим секретам», – с завистью подумала Серафина. Она вздохнула, вспоминая, как ее собственная мать обучала ее правильно обращаться к министру иностранных дел Атлантики и объясняла, что Парламент можно созывать только во время сизигийного прилива, а никак не квадратурного[5]. Если бы только мать хоть раз, один-единственный раз научила ее чему-то девчачьему, например, какую актинию нужно поцеловать, чтобы губы стали объемными и блестящими, или как навести блеск на хвостовой плавник.

«Перестань, Серафина, – одернула себя принцесса. – Не обращай внимания на Лючию. Нила наверняка знает, плавал Махди в Лагуну или нет. Просто повторяй заклинание».

Она утешалась мыслью о том, что лучшая подруга скоро будет здесь. Один только взгляд на нее поможет Серафине выдержать это суровое испытание.

Принцесса выпрямилась, села ровно и снова попыталась сосредоточиться на заклинании.

– Ваше Высочество, могу я похвалить ваше платье? – протянул голос у нее за спиной. – Надеюсь, вы наденете его сегодня вечером.

Серафина посмотрела на слюдяную панель, в ней отразилась Лючия. Она улыбалась, как барракуда.

– Не надену, но все равно спасибо, – осторожно сказала Серафина.

Не похоже это на Лючию – вот так лезть с комплиментами.

– Какая жалость. Вам бы стоило это сделать. Оно такое простое и неизбитое. Контраст – прекрасное решение в подобных ситуациях, – пропела Лючия.

– Контраст? – озадаченно переспросила Серафина и обернулась к фрейлине.

– Ваш наряд. Это просто поразительный контраст.

Серафина оглядела свое платье – однотонное, нежно-голубое, сделанное из морского шелка. Ничего особенного. Она переоделась в него второпях, перед тем как выплыть в вестибюль.

– Мой наряд выдержан в одном цвете – голубом. Мы ведь в море, Лючия, так что мое платье ни с чем не контрастирует.

– Ха! Как это забавно, Ваше Высочество. Так мило, что вы шутите на эту тему. Я рада, что вас это не задевает. Не придавайте этому значения, парни есть парни. Уверена, он уже ее бросил.

В комнате вдруг сделалось очень тихо. Все прервали свои занятия и обратились в слух. Двор обожал жестокие забавы.

– О ком вы говорите, Лючия? Кто «он» и кого «он» бросил? – непонимающе спросила Серафина.

Лючия округлила глаза и прижала руку к груди.

– Вы не знаете? Какая же я глупая. Думала, вы знаете, то есть все же знают. Простите меня. Это ерунда. Я совершила ошибку. – Фрейлина начала отплывать назад.

Лючия ни за что не призналась бы в том, что совершила ошибку. Серафина сообразила, что может обмануть нахалку, может отплатить ей за все те гадости, которые та наговорила. И хотя внутренний голос подсказывал, что делать этого не стоит, принцесса не удержалась.

– Какую ошибку вы сделали, Лючия? – спросила принцесса.

Лючия остановилась и, всем своим видом изображая смущение, пробормотала:

– По правде говоря, Ваше Высочество, я предпочла бы промолчать.

– Нет, скажите мне.

– Если вы настаиваете, – промямлила фрейлина.

– Я настаиваю.

Как только эти слова сорвались с губ Серафины, она поняла, что совершила ошибку. Лючия повернулась к принцессе, вновь улыбаясь, как барракуда. С нее мигом слетело показное смущение.

– Я говорила о наследном принце и его подружке, – проговорила она. – Ну, о его нынешней подружке.

– Подружке? – повторила Серафина. Она с трудом могла дышать.

– Достаточно, Лючия! – прошипела Бьянка. – Ты заходишь слишком далеко!

– Бьянка, ты же не хочешь, чтобы я прекословила нашей принцессе? Ее Высочество желает, чтобы я все рассказала, – проворковала Лючия, не сводя с принцессы горящих азартом глаз. – Мне так жаль, что вы узнаете об этом от меня, Ваше Высочество, тем более что сегодня день вашего докими. Я пребывала в уверенности, что вам все известно, в противном случае никогда не решилась бы упомянуть такое. Я лишь хотела сделать вам комплимент, ведь ваш наряд так отличается от ее платья. Она ведь только внешностью и берет: блондинка, бирюзовая чешуя, кудри вьются, точно водоворот.