Повелительница снов - [5]

В древности астрологов бы очень удивило рождение в такое время девочки, потому что в этот час, когда в мир приходили воины, рождались, как правило, мальчики.

Девочку назвали Варварой, Варей, Варюшей, Варенькой. Варины родители не могли наглядеться на рожденное ими дитя. Их совершенно не смущали длинные черные жесткие волосы, желтый оттенок кожи и монголоидный разрез узеньких глазенок, которыми она с любовью на них взирала. Именно о такой дочке они и мечтали! Все эти странности ее внешнего вида вполне научно были объяснены педиатром роддома, как детская желтуха. Этой желтухой Варя болела еще месяцев до десяти. После чего ее облик стал разительно меняться, сглаживаться и приобретать ярко выраженные отцовские черты.

А спустя год после того, как родилась Варя, умерла ее вторая мама Калинкина. Она отходила мучительной смертью на последней стадии рака. Десница Господня обрушилась на энергичную, столькими любимую женщину страшно и неожиданно. Ее терзал голод, но она не могла принять пищу из-за опухоли в пищеводе и желудке. Метастазы были уже разнесены по всему ее организму, и боли не снимали даже большие дозы морфия, который в кармашках халатов таскали ей дочь, внучки и вся медицинская общественность города.

Глядя огромными глазами в черных полукружьях век, она с мукой просила Бога о смерти и с удивлением спрашивала не столько окружающих, сколько себя, почему же ей, которая помогла стольким людям, выпала такая смерть? Но в то время, когда государство уничтожало тысячами своих граждан, обрекая многие семьи на распад и нищету, а женщин — на безмужнее существование, запретив, однако, им делать аборты, многим женщинам помогла тогда Калинкина избавиться от нежелательного потомства, приняв их грех на себя. Она так и не поняла, как, будучи таким проницательным врачевателем в чужих заболеваниях, она совершенно не заметила свой вполне типичный, ставший для ее карьеры в медицине роковым случай.

О ВАССАЛЬСКОЙ ПРЕДАННОСТИ И НОЧНЫХ ГОРШКАХ ПОВЕЛИТЕЛЕЙ

Из первых воспоминаний детства Варя вынесла убеждение, что ее родители — самые замечательные люди, которые очень любят ее. Поэтому ей, проявляя принятую в таких случаях преданность, не следовало нервировать их младенческими капризами, а необходимо было как можно более радовать, украшать каждый их день своим существованием. И поверьте, не то было странно, что этот ребенок знал, что такое вассальская преданность, добровольно отдаваемая как дар, ведь многие дети долго помнят и не такие странные вещи, а то, что малышка строго следовала этим принципам.

Варя не изводила своих родителей типичными младенческими истериками, она мирно спала каждую ночь, она не болела, развилась четко, как было сказано в маминой медицинской книжке по педиатрии. Маленькая быстро освоилась с горшком и совершенно спокойно переносила одиночество в детской никелированной кроватке с панцирной сеткой — гордости Вариных родителей.

Как-то папа Толя взялся выполнить какую-то сложную проектно-сметную документацию, он сидел с ней дома по ночам, что-то высматривая на логарифмической линейке. Варя, на самом деле, почти не спала по ночам, ей хватало дневного сна, а ночью она лежала с закрытыми глазами и очень скучала.

Утром она ждала, когда из-за толстой черной трубы встанет солнце, а потом проснется мама и будет ее кормить. Поэтому ей очень нравилось подглядывать за папой. Правда, после работы теперь папа возвращался измотанный, злой и почти не вынимал ее из кроватки для милых родительских утех. Зато когда папа сдал свой проект, то на полученную премию он купил фотоаппарат «Зенит» и все для печати фотографий! Варина младенческая жизнь теперь тщательно фиксировалась родителями и помещалась в виде черно-белых снимков в огромный плюшевый фотоальбом.

* * *

Первые проблемы обрушились на ее родителей, когда Варя пошла в садик из ясель, где ее очень любили и ценили за непритязательность нрава, взрослую рассудительность и непоколебимое спокойствие. Началась, принятая в те времена, идеологическая обработка маленького гражданина, к которой Варя не была подготовлена ни Мойдодыром, ни доктором Айболитом.

В каждой группе садика был обособленный ленинский уголок, где стоял бюст Ленина, висели вырезки из журналов с его редкими фотографиями и репродукциями живописных полотен, с изображениями Ильича. Трогать руками эти предметы детям не разрешалось. Воспитательница с жаром рассказывала малышам о замечательной жизни дедушки Ленина и о том, как он любил всех детей.

На этих занятиях Варя вертелась, чесалась, задавала всякие нелепые вопросы, за которые ее ставили в угол темной кладовки. Если она сидела далеко от окна и не могла следить за тем, что происходит на улице, она пялилась на детей, не понимая, как Ленин, даже не видя их, мог любить всех их скопом. А может, он и любил их только потому, что никогда не видел? Посмотрел бы он на Андрейку, который ссытся в тихий час! Или на Аньку, которая потихоньку жрет свои сопли, или на Машку, у которой каждый раз находят вшей…

Варя привыкла раньше слепо следовать воле старших, безоговорочно верить их каждому слову. Но, слушая Галину Ивановну — рыжую, прыщеватую, измотанную жизнью женщину, которая не могла, по виду, знать всей истины, Варька впервые испытала стыд за взрослую ложь.