Повелители кладов - [64]

Полицейские лично позвонили в "Creta Panorama Hotel", нашли там Ольгу Васильевну Мурашкину и, с помощью Никоса, объяснили ей, что с ее подопечными, которые оказали неоценимую услугу греческой полиции, все в порядке. Та едва не хлопнулась в обморок прямо у телефона. Естественно, после этого она держала класс на коротком поводке и глаз не спускала ни с Вовки, ни с Лешки, ни с примкнувшего к ним Кащея.

Хотя похождения друзей существенно ограничили вольницу, на Иконникова и Казакова никто не обижался. Они стали национальными героями класса уже только потому, что хитрый Никос в тот вечер, когда Бутяков и Грибков-Майский должны были изъять свою закладку, подложил вместо настоящих долларов "куклу". Деньги же, через посредство полиции, были отданы облапошенным туристам, в том числе и Ольге Васильевне Мурашкиной, которая сильно переживала за те пропавшие средства, которые доверили ей родители ребят. Так что и на экскурсию в Кносский дворец, и на фотосафари русские школьники попали. Однако в Фортеццу, как ни умоляли Иконников и Казаков Ольгу Васильевну, та их не отпустила. Одно дело — помогать местной полиции, но совсем другое — разрушать путем раскопок архитектурные памятники старины.

За оставшиеся до отъезда Вовки и Лешки два дня Никос дважды приезжал к ним и рассказывал, как он всеми правдами и неправдами старается доказать местным археологам, что гипотезу русских ребят необходимо проверить. Но пока все было тщетно.

В аэропорту Ираклиона, там же, куда неделю назад прибыли ребята, было многолюдно. Сновали по залу ожидания немцы, французы, шведы, слышалась разноязычная речь, призывно мигали огоньками местные бары и магазинчики, дикторши торопливыми голосами сообщали о прилетах и вылетах, и пассажиры пробирались среди толпы себе подобных к своим "гейте" — воротам, через которые им предстояло покинуть гостеприимный Крит и вернуться на родину.

Вовка и Лешка грустно толкали ногами свои сумки все ближе и ближе к стойке таможенного досмотра. Когда Мурашка уже вступила в переговоры с таможенным начальством, показывая въездные бумаги, а Купец сбегал и спустил последние драхмы в местном обменном пункте, в аэропорт с горящими, круглыми, как блюдца, глазами ворвался Никос. За ним семенил какой-то старичок в белых парусиновых брюках, смешной черной тюбетейке, к которой была приторочена черная кисея. Животик старичка перевешивался через ремень и смешно колыхался в такт его быстрым движениям, но тот, следуя за юрким Никосом, не обращал на него никакого внимания.

— Вовка, Лешка! — бросился Никос к ребятам. — Вот, наконец я нашел. Это директор музея Фортеццы. Он болел, его не было на работе. Оказывается, он что-то знал и даже подозревал, что знаменитая сабля Улуч-Али может находиться где-то в Фортецце, но ему в голову не пришло, что искать ее нужно под обломками западных ворот. Расскажите ему все!

Мурашка, которая уже было вздохнула спокойно, решив, что после того как они пройдут таможенный контроль и сядут в самолет, никаких приключений с ее учениками больше не случится, тут же объявилась рядом с живописным старичком. Тот стал показывать ей какие-то документы и что-то возбужденно объяснять.

— Так, мальчики, — поджала губы Ольга Васильевна, — я, конечно, понимаю, археология — замечательная вещь, но у вас есть ровно десять минут, не больше!

Однако ребятам и пяти минут хватило, чтобы объяснить симпатичному и все схватывающему на лету старикану, в чем дело. Он слушал внимательно, то и дело цокал языком и возводил очи к потолку. Никос показал себя на высоте — переводил разговор с быстротой опытного переводчика из Министерства иностранных дел. Может быть, какие-то детали он и напутал, потому что Вовка и Лешка, волнуясь, переходили на новорусский и не совсем понятный Никосу язык, но тем не менее через десять минут греческий профессор археологии заставил Вовку и Лешку аккуратно записать в его блокнот свои адреса и заверил, что он все понял и ребята дали ему пищу для размышлений.

Больше, к счастью для Ольги Васильевны, никаких неожиданностей с ее буйным классом не происходило. Разве что Бим-Бом в самолете под шумок попытался взять у стюардесс вместо яблочного сока мартини с водкой, но Мурашка живо пресекла эти джеймсбондовские замашки.

Родители встречали детей, как национальных героев, покоривших Луну, Марс и несколько спутников Сатурна зараз. Все ребята и девчонки на фоне бледных родственников выглядели молодыми и крепкими, загорелыми, полными сил европейцами. За неделю на греческом острове школьники отдохнули, приоделись и смотрелись по тюменским меркам на все сто. Конечно, родители рассыпались в благодарностях и Вовкиному отцу, и всему комбинату в целом, и Ольге Васильевне Мурашкиной, в частности.

Только Вовка Казаков и Лешка Иконников были невеселы, несмотря на то, что Ольга Васильевна в частной беседе с их родителями, как наказал ей начальник полицейского отделения Иерапетры, передала благодарственные слова греческой полиции в адрес русских мальчишек, которые помогли задержать банду аферистов и грабителей.

Знали бы Вовка и Лешка, что в те минуты, когда их захваливали, бригада молодых археологов под руководством толстенького профессора в смешной черной тюбетейке сделала солидный подкоп под западные ворота! И один из ученых уже очищает мягкой щеточкой великолепный алмаз, прикрепленный к проржавевшей рукоятке сабли Улуч-Али! Да, тут было отчего прыгать до потолка и выше! Однако еще выше они бы подпрыгнули, узнав, что, согласно греческим законам, им полагается весьма солидная компенсация за находку и что профессор ни славу, ни деньги у настоящих авторов открытия отнимать не собирается.