Повелители кладов - [49]

Ровно к назначенному времени Мурашка согнала "общество на водах" на экскурсию. Однако только Вовка и Лешка почти достоверно знали, что никакой поездки не будет, потому вечер выдастся у них свободный. Прождав сорок минут, Мурашка и сама догадалась — в чем дело, извинилась перед классом и распустила всех по месту жительства, предупредив, что в случае внезапного возникновения автобуса все должны быть в пределах досягаемости. Сама она в расстроенных чувствах ушла к себе в номер, а Лешка и Вовка, переглянувшись, скользнули в сторону и через пять минут были на остановке.

Светиться им здесь ох как не хотелось! Но другого выхода не было — не пилить же в Рефимно два часа пешком.

Наконец среди череды туристических автобусов, принадлежащих разным компаниям, появился и рейсовый. Он притормозил около ребят на какую-то долю секунды, будто и вовсе не хотел останавливаться, слизнул новых пассажиров и тут же, разрезая корпусом воздух, полетел дальше.

Отсчитав очередные драхмы, ребята оккупировали кресла и принялись баловаться кнопками на подлокотниках, изменяя наклон спинки. Надо же было, в конце концов, им чем-то заняться до встречи с Никосом. Не осматривать же окрестности, которые порядком намозолили глаза. Однако вскоре беззаботное настроение у мальчишек пропало, потому что они сообразили, что едут не той дорогой, которой добирались в город, раньше. Автобус вынес их на вершину какой-то горы, с которой открывался вид на Рефимно. Каждое зданьице, домик, гостиница с архитектурными прибамбасами прорисовывались в хрустально-чистом воздухе с необыкновенной четкостью. Будто бабушка рядом с внуками над городом возвышалась Фортецца. Море было похоже на огромную открытую банку леденцов. Пятна на воде — то розоватые, то фиолетовые, то лиловые — объяснялись тем, что глубина моря у берега была разной, а значит, и солнечный свет по-разному преломлялся о воду, создавая причудливую калейдоскопичную картину.

Однако ребятам было не до красот. Они испугались, что водитель забыл об их существовании и умчит сейчас их на другой конец острова, вернуться откуда у них не хватит ни времени, ни денег.

Вовка рысью подбежал к водителю и на каком-то диком английском стал объяснять, что им нужно в Рефимно. Грек, лихо вписавшись в очередной поворот и посигналив знакомой девушке, выставил ладонь в сторону Вовки: мол, парень, будет тебе и Рефимно, будут и калачи. Вовка и Лешка правильно поняли этот успокаивающий интернациональный жест и снова уселись на свои места. Вскоре автобус нырнул в дебри города. А поскольку Вовка и Лешка наблюдали его панораму сверху, то сориентироваться им было теперь гораздо легче.

Поплутав по улочкам минут двадцать, они наконец вышли на знакомое место и вскоре уже здоровались с Никосом. Тот буквально приплясывал от возбуждения, и Вовке с Лешкой стало ясно, что Никосу не терпится поделиться какими-то важными новостями.

— Наши господа, — затараторил он, едва они присели на корточки у какой-то стены, — вчера вечером сделали вылазку в Фортеццу.

— Как? — не понял Вовка. — Она же к тому времени должна была быть закрыта.

— Закрыта-то она закрыта, но там, естественно, не один ход, — пояснил словоохотливый Никос. — Они прошли через частный сектор. Там есть дома, которые примыкают к стене, и в некоторых местах можно, с риском, конечно, но перелезть в крепость.

— Ну что ж, — у Вовки загорелись глаза, — это нам тоже на руку. Чтобы пошуровать там спокойненько.

— Да кто его знает, — возразил осторожный Лешка, — вдруг у них по вечерам обходы бывают.

— Ну так что, что они там делали? — набросились друзья на Никоса, будто не они его перебили, а он сам замешкался.

— Точно не знаю, — извиняющимся тоном ответил Никос. — Но они прошли к тому самому месту, которое интересует и нас.

— Рыли что-нибудь? — ревниво спросил Вовка.

— Лопат я у них в руках не заметил. И с собой они, кажется, ничего не выносили. Они, правда, были не в костюмах, а оба в джинсах и в майках. Пробыли они там недолго, минут десять-пятнадцать. Я старался найти самую высокую точку, чтобы сверху увидеть, каким делом они там занимаются, но мне это не удалось.

— Чего-то нашурудили, — недовольным голосом, будто Грибков-Майский и Бутяков шарили в его холодильнике, пробурчал Вовка. — Надо пойти проверить — копали они там или не копали.

— Вот мы, кстати, добыли тут… — Лешка достал из-под майки ворох полиэтиленовых пакетов.

— Это зачем? — не понял Никос.

— Как зачем? Землю же не будешь ссыпать там, где копаешь. Сразу будет видно — она же сырая.

— Да, я об этом не подумал, — признался Никос.

— А лопату, лопату ты достал?

— Достал.

Никос отошел в сторонку, туда, где стояли баки с мусором, и вытянул оттуда не новую, но вполне пригодную для копания саперную лопатку.

Прикладывая ко лбу холодную, запотевшую бутылку кока-колы, только что выуженную за триста драхм из холодильника местного мелкого торговца, Лешка шел вдоль улицы и пыхтел:

— Ну и жарень. И как люди здесь круглый год выдерживают без зимы? Вон Никос рассказывал, если у них температура опускается до плюс пяти, так дети вообще в школу не ходят — считается, страшно холодно, чуть ли не ледниковый период. Конечно, любому тюменцу, который решит тут провести больше двух недель, настанет самый натуральный крантик.