Повелитель войн Кор - [38]

Это не они сами выбрали мир, им его навязали извне. Хирлайцы были на вершине своей мощи, их развитие продолжало набирать силу, как вдруг им пришлось все сразу остановить. Перспектива конца, ожидавшего расу после такой резкой остановки движения по пути прогресса, не играла тогда для них никакой роли: выбор за них был сделан другими. Получив мир, который был им навязан до того, как они сами в процессе своего развития должны были прийти к выводу о его необходимости, они оказались не в состоянии пожинать его плоды. А подавление стремления к научному знанию, что было необходимо для полного искоренения воинствующего инстинкта, вообще оставило их ни с чем.

И во всем этом не было никакой необходимости, продолжал размышлять Райнасон. Древний мозг Пришельцев, основываясь в своих вычислениях на неполных данных, почерпнутых, по-видимому, во время краткого визита на Землю, безусловно мог сделать только осторожные оценки ситуации. Но прото-язык Хирлая был просто неспособен передать такие понятия, как «если» или «возможно», и суждения машинного мозга, носившие чисто рекомендательный характер в сослагательном наклонении, были восприняты хирлайцами как непреложный закон.

И вот теперь земляне, из-за перспективы встречи с которыми эта раса довела себя до состояния полусуществования, завершат все дело… потому что хирлайцы поняли ошибку слишком поздно.

Райнасон потряс головой; в желудке чувствовалась тошнота, вызванная, пожалуй, не сколько ставшим уже далеким завтраком, а, скорее, растущей скорбью о роковых ошибках, вызванных случайностями истории. Она, история, была капризной, жестокой, бесчувственной дамой. Она разыгрывала шутки, длившиеся тысячелетиями.

Неожиданно снизу, с подножья ступенек донесся какой-то звук. Голова Райнасона дернулась вверх и он увидел пятерых людей, карабкающихся вверх, пытающихся преодолевать каждую ступеньку настолько быстро, насколько это было возможно и прячущихся у подножья каждой новой ступеньки, которую предстояло преодолеть. Ощущая, как внутри него откуда-то наваливается мощная волна гнева, он поднял дезинтегратор.

Внезапно у самого его уха раздался характерный шум; луч станнера прошел совсем рядом с ним, попав в каменную стену. Стена завибрировала при соприкосновении с зарядом, но расстояние было слишком большим для того, чтобы он смог проломить ее. И в то же время они были уже достаточно близко для того, чтобы свалить Райнасона, попади только они в него.

Он распластался на земле, ища глазами того, кто в него стрелял. И быстро обнаружил его: маленький, тощий человек беззвучно, почти как тень перевалился через ступеньку и спрятался у подножья следующей. Оказалось, что он продвинулся гораздо дальше, чем было подумал Райнасон; сейчас их разделяло только три ступеньки. С такого расстояния можно было разглядеть жестокие черты лица этого человека. Это было грубое, грязное лицо, с морщинами, которые были, скорее, бороздами. Глаза этого человека представляли собой грубые щели. Райнасон слишком часто встречал таких людей на Краю; он знал, что имеет дело с человеком, наполненным жестокой ненавистью, ищущим любую возможность выплеснуть ее на всякого, кто только ни попадался на его пути. И то выражение жестокого удовольствия, которое Райнасон уловил в его глазах, сразу же вызвало у него озноб.

В следующий момент человек перевалился на следующий уровень, одновременно посылая луч станнера, ударивший в стену в двух футах от Райнасона, который, лежа на животе, на этот раз даже почувствовал леденящую вибрацию камня. Он медленно нацелил дезинтегратор на гребень следующей ступеньки, через который должен был перевалить нападавший, и стал ждать его следующего прыжка. Внутри себя он ощущал только страшный холод, который вполне соответствовал ветру, разгуливавшему над ним.

Человек двинулся снова. Но на этот раз он переместился перед прыжком к краю ступеньки, и Райнасон попал лучом в камень чуть позади него, когда тот прятался у подножья ступеньки. Теперь их разделяла только одна ступенька.

Еще ниже вдоль лестницы Райнасон видел другие фигуры, которые карабкались вверх позади маленького мужчины. И еще другие фигуры, которые продвигались от других зданий к подножью лестницы. Но у него не было времени на то, чтобы заниматься ними.

Стояла полная тишина, если не считать ветра.

И вот наконец человек сделал свой очередной бросок, выстрелив раз, другой. Второй луч зацепил Райнасона за кисть левой руки и на какое-то мгновение вывел его из равновесия. Но он уже стрелял в ответ, скатываясь в сторону. Его третий выстрел вырвал у нападавшего правое плечо и часть шеи.

Несмотря на это, он в агонии попытался преодолеть сразу обе ступени, одновременно поднимая свой станнер, который вдруг упал на камень, и человек повалился на него. Вокруг него сразу же образовалась лужа крови.

Райнасон отполз назад, под прикрытие боковой стены, и стал наблюдать за действиями остальных нападавших. Первый, которого ему удалось обезвредить, действительно пробрался слишком близко — Райнасон до этого просто недооценил, насколько было просто пробраться в сумерках почти до самой вершины лестницы. И вот онемение руки от удара луча станнера распространилось теперь до самого плеча; левая рука полностью бездействовала. Бормоча проклятия, он прицелил дезинтегратор вдоль линии лестницы и выстрелил.