Повелитель воронов - [48]

— Потому что Гарн уже несколько часов отбивает яйца и хочет отлить.

Шилхара перепрыгнул на освободившееся место.

Мартиса покраснела не столько от его резкого замечания, сколько от внезапного появления.

— Ой!

— Возможно, ты тоже хочешь облегчиться. Ступай, мы без тебя не уедем.

Она последовала его совету и слезла с телеги. Когда Мартиса вернулась, Шилхара всё ещё занимал место Гарна. Слуга улыбнулся и прошёл мимо неё, чтобы заползти в кузов.

— Ты собираешься пустить корни или всё же поедешь с нами?

Шилхара нетерпеливо махнул рукой, и Мартиса уселась на облучок.

— Пошёл! — щёлкнул вожжами Шилхара.

Молчание между ними висело тяжёлой тучей в отличие от молчания между ней и Гарном. Мартиса примостилась на дальнем краю, мёртвой хваткой вцепившись в перила, дабы не упасть. Взгляд Шилхары насмехался над ней.

— Нам ещё далеко? — Она хотела спросить Гарна, нельзя ли ей перелезть к нему в кузов.

— Ещё час или около. — Он вёл себя гораздо спокойнее с ней, чем она с ним, особенно после ночного ужасного побега. — Наш небесный друг больше не объявлялся?

Эту тему она могла обсудить, не сгорая от очередного румянца.

— Хвала Берсену, нет. И я надеюсь, что больше никогда в жизни не удостоюсь подобного визита. Лича мне более чем хватило.

— Скверна в чём-то похож на пожирателя душ.

Прядь волос выбилась из её косы и упала на лицо. Мартиса заправила непослушные волосы за ухо.

— Мы изучали Скверну на втором курсе Конклава. Великий обольститель. Низший бог, связанный с миром своей зависимостью от людского рода, дабы достичь абсолютной власти. Написано, что он ждал возрождения аватара даже во время заточения.

Шилхара ничего не высказал, но Мартиса почувствовала внезапное напряжение в его позе.

— Аватар перерождался множество раз и встречал смерть, так и не узнав о своей роли в плане Скверны.

Конклав всегда охотился за аватарами. За многие поколения, прошедшие после изгнания Скверны, священники четыре раза находили избранника и уничтожали его с беспощадной эффективностью. Все остальные, рождённые как сосуд для божества, избежали смертного приговора. Никто не взошёл на сказочный престол безграничной власти с божьей милостью.

Обстоятельства изменились. Освобождённый от магических уз, наложенных так давно, Скверна искал аватара с тем же рвением, что и Конклав. Верховный епископ подозревал, что Шилхара подходил на эту роль. У Мартисы возникли свои подозрения, и она понимала, почему Камбрия пришёл к подобному выводу. Могущественный, отверженный и несговорчивый Шилхара питал глубокую личную неприязнь к Камбрии и более общую к Конклаву. Он не делал из этого секрета. Если он аватар, то Скверне не нужно более выискивать, а Конклаву грозит катастрофа.

— Как думаете, аватар возродился? — Она пожалела о своём вопросе, когда учитель обратил на неё злобный взгляд.

Его грубый голос смягчился, в каждом слове слышалась тихая угроза.

— Нет. Разве ты обнаружила в тех бумагах что-то, указывающее на обратное?

Мартиса возблагодарила богов, что ей не придётся лгать, особенно, когда маг сверлил её череп своим чёрным взглядом.

— Ничего, кроме подробного описания ритуала. — Её голос оставался бесстрастным. — Южный король Бирдисан пожертвовал собой, дабы уничтожить Амонсу. Он был самым сильным из королей-магов, собравшихся здесь. Он сыграл ключевую роль.

— Я просмотрю твои записи по возвращению. — Шилхара нахмурился и перевёл взгляд обратно на дорогу. Мартиса с облегчением сглотнула. — Если ты всё правильно истолковала, то эти записи вызывают беспокойство. В ту эпоху южные провинции едва ли были цивилизованными, и ни в одной из них не правили короли. Если только тебя не учили по книгам, которых я никогда не видел, то в Конклаве нет записей о том, чтобы в далёких землях правил Бирдисан. Даже если они ничего не знали о древнем Амонсе и его уничтожении, то сохранились бы записи о южном короле, который встретил свою смерть на севере.

Они достигли Восточного Прайма, всё ещё пытаясь расшифровать смысл перевода древнехеленесийских писаний. Мартиса потянулась, потирая ноющую от боли поясницу. В воздухе пахло морем, и она слышала вдали шум прибоя.

Раскинувшись на вершинах, продуваемых всеми ветрами скал, и спускаясь к гавани, Восточный Прайм шумел и вонял в лучах утреннего солнца. Корабли всех размеров и мастей украшали воду. Одни пришвартовывались у причалов, другие плыли по волнам с частично развёрнутыми парусами, степенно входя в бухту. Ветхие хижины цеплялись за скалы и тянулись вдоль извилистых переулков, змеящихся от доков. На самых высоких утёсах, точно полированные драгоценные камни, сверкали храмы и особняки из розового мрамора, окружённые скульптурными садами и первозданными лужайками.

Шилхара вёл Комарика по узким улочкам с искусной лёгкостью. Люди отскакивали с их пути, напуганные мрачным лицом возницы и внушительным ростом Гарна, когда он встал во весь рост. Главная дорога постепенно спускалась к берегу и заканчивалась открытым полем, устланным от края до края палатками, прилавками и толпами.

Шилхаре пришлось кричать, чтобы Гарн смог его расслышать в рёве рынка.

— Спускайся. Возьми Мартису и сними комнату на постоялом дворе, где мне не придётся сражаться с крысами за сон. Я отгоню телегу к стойлу Форса. Он ждёт, что обчистит меня на этом урожае. Встретимся на общей площади.