Повелитель воронов - [104]

Ближе к Тору небо потемнело, превратившись в фальшивую ночь. Чёрные тучи, гротескные и зловещие, нависали над головой, заслоняя багровый диск солнца, опускавшегося всё ниже к горизонту. Высокий пронзительный ветер пронёсся по равнине, пригибая траву, пока она во всю прыть приближалась к цели. Лошадь вскинула голову, взвизгнув от страха. Мартиса изо всех сил постаралась удержаться в седле, когда поводья вырвало из рук, и кобыла рванула вперёд.

Небо накренилось, скрывшись в ворохе юбок и хлёстких ударов жёсткой травы. Мартиса слетела с седла, ударившись о пыльную землю так сильно, что у неё щёлкнули зубы. Жгучая боль расцветала вместе с железным привкусом крови. Копыта кобылы отбили удаляющееся стаккато, так как животное умчалось в безопасное место.

— Чтоб тебе пусто было, нет!

Мартиса с трудом поднялась, испытывая боль от падения и долгой езды. Она сплюнула кровь и отряхнула юбки. Ветер яростно завывал, и ей захотелось выть вместе с ним. Так близко. Тор уже в пределах видимости — всего несколько минут верхом и добрых полчаса шагом. Страх смерти теперь стал спорным вопросом. Если удастся пережить ритуал с Шилхарой, Камбрия убьёт её за то, что она потеряла его лошадь.

Она бросилась к Тору, сражённая магической бурей, сорвавшейся с его вершины. Ветер рвал одежду, сушил глаза. У подножья кургана она обнаружила слуг и лошадей, сгрудившихся в безопасном пределе защитного круга. Никто не смотрел в её сторону, испуганные взгляды были прикованы к вращающемуся столбу света, вырвавшегося из вершины Тора.

Мартиса отошла как можно дальше от слуг, стараясь не привлекать к себе внимания, пока поднималась на курган.

Подъём оказался круче, чем выглядел, и гораздо опаснее. Струящаяся с вершины магия заморозила дёрн, превратив поверхность в скользкую полосу льда и грязи. Мартиса выкрикивала проклятия, дважды теряя равновесие и скатываясь вниз по склону. Вытирая грязь со щёк, она поднималась на онемевших руках и мокрых коленях.

Задыхаясь и дрожа от холода, она добралась до вершины и обессиленно прижалась к стоячему камню. Развернувшаяся перед ней сцена заставила её отползти за укрытие.

Камни, древние часовые, поднятые не человеческими руками исчезнувшей расы, окружали вершину Феррин Тора гранитной короной. Внутри их кольца дюжина священников Конклава противостояла чёрному торнадо в центре. Превратившись в бледные призраки с пустыми глазами, они покачивались в ревущем водовороте. Копья алого света вырывались из поднятых ладоней, привязывая их к земному воплощению Скверны. Среди них стоял Камбрия с широко раскрытыми глазами, остекленевшими от магии ритуала.

Мартиса прикрыла рот рукой и застонала. Тринадцать магов сражались со Скверной на этом высоком и древнем месте, двенадцать внутри круга, а один внутри самой бури. Шилхара находился в самом центре вихря. Она видела лишь проблески его сурового лица, скрытого облаками, измождённого и лишённого человечности из-за полного подчинения лжебогу. Он казался выше, чем раньше, сравнявшись ростом с Гарном, и его глаза стали такими же чёрными, как у рептилии, когда он напал на неё в Нейте. Ветер не сбивал Шилхару с ног, и он наблюдал за усилиями священников с ледяной триумфальной полуулыбкой. Повелитель воронов окончательно стал сосудом для Скверны.

Отчаяние и гнев, смешанные со страхом, ослабли настолько, что Мартиса покинула безопасный камень и пересекла периметр ритуала. Дар бурлил в её теле, враждебный, отчаянно стремящийся вступить в бой со злобной силой, заполняющей пространство внутри круга.

Мартиса медленно подошла к одному из священников, женщине, которую знала по годам, проведённым в Конклаве. Епископ даже не дёрнулась, когда она коснулась её руки. Горячие и острые молнии магии пронзили пальцы Мартисы. Её дар забурлил в ответ, забился против её воли. Она сдерживала его, проводя рукой по предплечью женщины, пока не достигла каскада алого света, льющегося из ладони.

Свет, связывающий священников с богом — путь к Шилхаре. С судорожным вздохом Мартиса взглянула на своего возлюбленного, пойманного в ловушку вихря, и коснулась алого потока.

Дар пробил барьер контроля, погрузив эфирные когти в магическую связь и забрал её душу с собой, мчась к пилястру из мерцающего обсидиана.

Изумрудный и перламутрово-жёлтый, серебристый и ржавый слились в безумном калейдоскопе. Мартиса задохнулась от порыва ветра, душа с мучительным толчком отделилась от тела, когда дар ударил по чёрному шпилю и разрушил стену мира.

Она с глухим стуком ударилась обо что-то мягкое. Ни по руке, ни по спине не пробежала дрожь боли. Мартиса перекатилась и вскочила на ноги. Холодная грязь растеклась по лицу и испортила одежду. Она стояла на пляже, не похожем ни на один из существующих в живом мире. Серый песок скользил по ногам. Лёгкий, как пепел, он пах погребальными кострами. Позади к бесконечной ночи, освещённой лишь двенадцатью красными звёздами, тянулись утёсы, высеченные из истерзанной скалы. Впереди простирался океан. Чёрные волны накатывали на безмолвный берег.

Это было мёртвое место, тюрьма исчезнувших воспоминаний и небытия, вечности, что тянулась без меры дня. Бездушная тишина пожирала саму себя, как змея заглатывает свой хвост. Мартиса оказалась в чреве бога, и где-то в этой омерзительной тюрьме её ждал Шилхара.