Глаза больно резанул яркий свет. От неожиданности Агата зажмурилась и тут же поймала себя на мысли, что это странно. Причём странным показалось не то, что ночью, в комнате, освещённой лишь пламенем свечи, она увидела ослепительный свет, а то, что он сделал больно. В недоумении Агата вновь открыла глаза, но уже осторожно, прикрыв их рукой, и осмотрелась.
«Господи, я же на корабле!» — вдруг осознала она.
«Не просто на корабле, а на „Победоносце!“» — прилетела вдруг откуда-то мысль, словно в её голове кто-то был удивлён тем, что можно не знать такие очевидные вещи.
И Агата уже просто откуда-то знала, что «Победоносец» — это настоящий боевой парусный корабль, флагманский. Вопрос «что значит флагманский?» даже не успел полностью сформулироваться — ответ пришёл сам собой.
Агата понимала, что это не сон.
«Странная галлюцинация».
Опустив руки, она ощутила под пальцами ковёр и вдруг осознала, что одновременно сидит дома на полу и…
…стоит, балансируя, на палубе.
Понимание, что её тело всё-таки находится дома и лишь сознание преподнесло сюрприз, не давало испугаться по-настоящему. Ощущение было двояким и очень удивительным — лёгкая тревога смешалась с уверенностью, что всё будет хорошо. Агате было комфортно и потому она принялась осматриваться.
Всё пространство впереди неё занимал надутый ветром голубой парус, под ногами — некрашеная дощатая палуба, а над высоким деревянным бортом… «фальшборт» — вдруг поправилась мысль… простиралось безбрежная необыкновенно синяя гладь, у далёкой линии горизонта слившаяся с ярко-голубым небом. Едва мелькнул вопрос «море это или океан?», тут же появилась уверенность — это Карибское море. И тут же порыв ветра толкнул в спину, заскрипели мачты, а глубокий вдох наполнил рот солёным привкусом моря.
Понимание, что она оказалась в чужом теле, пришло не сразу — на это понадобилось несколько мгновений, а может быть, и минут. Женщина разглядывала себя с интересом и удивлением — ведь всё на самом-то деле было знакомо и привычно: мягкие, очень высокие облегающие белые сапоги с манжетами, короткие тёмно-синие штаны и такого же цвета атласный камзол, подпоясанный широким жёлтым шарфом. Из рукавов выглядывали пышные кружевные манжеты белой шёлковой рубашки и… красивые мужские руки с перстнями на длинных пальцах. С левого бока сначала нащупала, а потом и увидела длинные ножны с саблей, а за спиной — уже знала — засунуты за пояс короткие — с дагой.
«Что ещё за дага?» — мелькнуло в голове, и тут же подивилась тому, что она знает: дага на испанском — «кинжал». Но самым впечатляющим оказалось то, что Агата не только знала, что такое абордажная сабля и дага, но и была уверена, что умеет ими пользоваться!
«Ми альмиранте!» — хрипло произнёс какой-то мужчина. Его голос, абсолютно ей незнакомый, почему-то был очень близким. Речь лишь на долю секунды показалась чужой, но мгновенно стала понятной, родной, и Агата где-то в глубине души знала, что это испанский, хотя никогда его не учила. Ещё она откуда-то знала, что собеседника зовут Энрике, что он — её давний друг и обращается к ней уважительно «мой адмирал». Повернувшись на голос, женщина увидела возле небольшого шкафчика с приборами… «нактоуз» — тут же поправилась мысль… бородача лет пятидесяти, одетого так же, как и она. Взгляды встретились, и мужчина произнёс хриплым голосом: «С таким ветром мы будем в Белизе к закату!»
В этот момент у Агаты развеялись последние сомнения в том, что она — мужчина, моряк, торговец и судовладелец, ведущий свои корабли домой, в Белиз…
«Это просто сон».
Агата сильно зажмурилась, желая проснуться, но вместо этого вдруг увидела промелькнувшие, как в калейдоскопе, картинки чужих воспоминаний.
«У меня галлюцинации, — последовал вывод. Во рту вдруг пересохло, кровь прихлынула к лицу, в голове запульсировало, наполняя мысли страхом: — Это что — шизофрения?»…
Но мысли Агаты, как и мысли мужчины, в теле которого она оказалась сознанием, были логичны и ясны и… у каждого свои. Анализируя происходящее, женщина утвердилась в том, что, если она осознавала и себя, и приютившего её «я» мужчину — и это было удивительно и волнительно, и очень не по себе: шутка ли — читать чужие мысли?! — то он, слыша только те её мысли, что подкреплялись сильными эмоциями, не осознавал их чужеродности. Во всяком случае пока. Испанец чётко знал кто он, где находится, с кем говорит, куда и зачем направляется. Скорее всего непонятности, происходящие с ним, вызвали бы больший интерес и обеспокоенность, но Энрике отвлекал его своими речами. Зато Агата, не тревожа мужчину, явно не по совей воле разделившим с ней тело, узнала, что его зовут Анри.
Женщина постаралась успокоиться и решила затаиться. Не понимая, как и почему её сознание оказалось в теле этого Анри, она не предполагала, какие могут быть последствия, если он осознает присутствие «незваной гостьи».
Агата расслабилась и снова закрыла глаза, отпуская своё сознание и просто вслушивалась, пытаясь узнать кто такой этот молодой испанец с французским именем и в какое время он живёт.
Внезапно её отвлёк странный щелчок за спиной и такой родной и знакомый голос произнёс:
