Повелитель молний - [18]

— Браво, Майкл! — сказал Аббот. — Вот рассуждение истинного философа.

— Расскажите мне лучше о здешних философах, — перевел Фарадей разговор на другую тему. — Как поживает мистер Татум?

— Наши собрания по средам на Дорсет-стрит продолжаются, — отвечал Маграт, — но надо признаться, что за последнее время у нас мало интересных докладчиков. Мистер Татум постарел и не читает больше лекций. Некоторые члены… гм… гм… — он посмотрел на Аббота, — очень заняты сердечными делами. Мы, по правде сказать, сильно рассчитываем на вас, Фарадей.

…Началась обычная будничная жизнь в лаборатории Королевского института. Работы у Майкла было достаточно. Дэви обычно проводил в лаборатории все утро и не отпускал Майкла от себя, постоянно нуждаясь в его помощи. После ухода Дэви Фарадей должен был тщательно перемыть всю посуду и убрать приборы. Вторую половину дня он был занят подготовкой опытов для вечерних лекций.

Незаметно промелькнули лето и осень. В начале зимы друзья предложили Фарадею прочесть несколько лекций по химии в Философическом обществе.

— Но ведь я никогда не читал лекций, — возразил Майкл.

— Надо же когда-нибудь начать, — убеждал его Маграт. — Знаний по химии у вас достаточно. Посмотрим, как вы сумеете их передать. Это ведь и для вас будет очень полезно.

К своей первой лекции в Философическом обществе Фарадей готовился целый месяц. И вот он, чуть-чуть смущаясь, стоит перед своей немногочисленной товарищеской аудиторией.

— Признаюсь, что я испытываю большую робость, выступая сегодня перед вами в качестве лектора трудной и тонкой науки — химии, — просто и искренне начал Майкл. — Но я надеюсь, что мои усилия будут приняты снисходительно, несмотря на возможные с моей стороны ошибки. Химия — это наука о силах и свойствах вещества J4 о действиях, производимых этими силами. Мне придется, таким образом, говорить как о самом веществе, так и об его свойствах. Однако наши понятия будут более ясны, отчетливы и систематичны, если мы разделим свой предмет на две части: о свойствах вещества и о веществе самом по себе — вернее, о его разновидностях. С чего же начать?

Майкл смотрел на лица своих слушателей. Сейчас они представлялись ему чужими, новыми. Ему казалось, что он ведет трудную борьбу с невидимым врагом: нужно остановить разбегающиеся мысли своих слушателей, овладеть их вниманием, принудить их следовать за ходом своего изложения.

Многое из того, о чем говорил Фарадей, было уже известно его товарищам, кое-что было ново и трудно, но слушали лектора внимательно. Когда Майкл кончил лекцию, он заметил с удивлением, что так устал, как будто ворочал камни. На лбу у него выступил пот. Но он почувствовал, что испытание выдержал.

Когда все разошлись, Маграт и Фарадей еще долго сидели и беседовали за длинным столом.

— Помните ли вы, — сказал Фарадей другу, — что как-то, еще до моего отъезда за границу, у нас с вами был один разговор о взаимном обучении, и мы даже составили план?..

— Очень хорошо помню, — подхватил Маграт, — наш план взаимного усовершенствования речи. Я хотел осуществить его без вас, но не встретил достойной поддержки.

— Я думаю, что теперь как раз время приступить к этому делу, — продолжал Майкл. — Если мы подберем кружок из пяти-шести человек, этого будет вполне достаточно. Собираться можно будет раз в неделю: то на моей квартире в Королевском институте, то в вашей комнате при складе. Мы будем читать и рассказывать по очереди, а затем критиковать способ выражения и произношение друг друга.

— Кого же мы пригласим? Когда соберемся в первый раз? — перешел Маграт прямо к делу.

Решив эти вопросы, друзья распрощались.

С этого времени в течение нескольких лет товарищи собирались еженедельно и откровенно, беспощадно критиковали друг друга.

Но Фарадею скоро этих занятий показалось мало. Он явился однажды на квартиру некоего мистера Смарта, который давал уроки декламации и ораторского искусства, и попросил принять его в число учеников.

Тем временем лабораторная работа в Королевском институте шла своим чередом. Дэви производил новые опыты, изучая процессы горения. Его увлекало одно важное практическое изобретение: он искал способ устроить безопасную лампу для шахт, где нередко сотни рудокопов погибали от взрывов легко воспламеняющегося рудничного газа[11]. Дэви предложил защитить пламя лампы металлической сеткой. Такая сетка поглощает теплоту пламени настолько, что горючие газы не воспламеняются по другую ее сторону. В своем предисловии к описанию этого изобретения Дэви написал: «Я считаю себя очень обязанным Майклу Фарадею, который помогал мне в ходе моих опытов».

Дэви бывал очень недоволен, когда его отвлекали от работы. Так, в период опытов над безопасной лампой он однажды с досадой смотрел на красивые образцы известняка, присланные в лабораторию из Италии.

— Это тосканская известь, — сказал он Фарадею. — Герцогиня Монтрозская просит меня произвести ее химический анализ. Может быть, вы этим займетесь?

— С большим удовольствием, — отозвался Фарадей.

Он тщательно произвел анализ и составил отчет, который и передал Дэви. Тот просмотрел аккуратно написанные листки.