Повелитель Человечества - [64]

Настоящие самоцветы оказались столь же разнообразными в тонах и оттенках. Преобладала щелочная охра пустыни, постепенно выровненная промышленностью колонизации или расколотая широкими трещинами и расселинами тектонических толчков. Океанские миры казались бурными сапфирами и аквамаринами, поглощавшими солнечный свет в огромных глубинах. И у многих давно не осталось воды чистых оттенков, её сменили загрязнённые хризоберилловыми пятнами бесконечные моря, задушенные облаками бактериальной жизни, или покрытые рябью карнеоловые глубины, ставшие домом для бесчисленных аквакарнозавров.

Цвета, цвета и ещё раз цвета, множество миров перемешали их континент за континентом. И всё же сплошной сине-зелёный древней Терры встречался реже всего. Такой невинный оттенок бросал вызов неизбежности: везде, где ступало человечество, оно разрывало землю и осушало моря, оно собирало и переделывало. Оно объявляло своим. Оно завоёвывало. Оно разрушало.

Нигде это не казалось вернее, чем на мирах, вращавшихся вокруг солнца Терры. Ра не удивился, впервые посмотрев на Терру с орбиты и увидев Тронный мир болезненно бежевым, задыхавшимся в загрязнениях и раздираемым шрамами бесконечной войны. Марс, некогда терраформированный в великолепное идеалистическое место, где человеческая изобретательность создала растительность на мёртвой почве, благодаря войнам снова превратился в пустынную бесплодную землю, как до эпохи колонизации.

Ра был уже далеко от этих миров. Он кружился без тела в черноте и смотрел на другой затянутый облаками шар, сферу-пангею с континентами и несколькими небольшими морями. Городские пейзажи выглядели серыми бесформенными пятнами на суше и превратились в крошечные светящиеся маяки, когда ночь стремительно воцарилась на полушарии. Спустя всего лишь долю секунды вернулся рассвет, погасив множество городских огней и снова превратив их в серые пятна наблюдаемой с орбиты цивилизации. Миллионы людей, должно быть, называли планету домом. Миллиарды.

– Что это за планета? – спросил Ра пустоту.

Ответа не последовало. Лёгким дуновением его снова швырнуло сквозь ночные небеса, он парил, словно во сне, не чувствуя ни веса, ни импульса.

Что-то болезненное начало проступать перед его чувствами, расплывчатая пустота на сетчатке глаза превратилась в нечто напоминавшее последнюю стадию опухоли мозга. Звёзды сжигали газовые туманности, выбрасывая назад в пустоту потоки мерцающего яда. Они горели и задыхались в накатывавшихся потоках кого-то ксеновещества, которое и было, и не было газом, было и не было реальным и нереальным.

Ocularis Malifica. Варп-шторм. Варп-шторм, где альтернативная реальность варпа прорвалась в настоящий космос и накрыла десятки звёздных систем враждебными миазмами. Здесь встречались две вселенные и обе страдали от этой встречи.

Он смотрел на глаз порчи, запятнавшей пустоту. Глаз смотрел в ответ, каким-то образом кипя злобой, но без чувств.

– Почему Вы показываете мне всё это, сир?

+ Я не показываю. Не совсем так. Просто ты так обрабатываешь то, что узнаёшь, когда наши мысли связаны. Просто твой разум перестраивается к масштабу того, что я запечатлеваю в нём. +

Абсолютная верность позволила ему успокоиться от слов Императора. Однако от них мало что прояснилось.

– Сир? – спросил он пустоту.

Ответ пустоты швырнул его сквозь космос, невесомого и бесплотного, окружённого криком умирающей расы. На несколько лет назад. На несколько веков назад, когда большая часть человеческой галактики изнемогала от удушающего пламени варп-штормов Долгой ночи.

Здесь же среди эльдаров всё оставалось спокойным. Он видел орбитальные платформы из сотканной колдовством кости, столь тонкой, что дыхание солнечного ветра должно было, конечно же, разрушить эти хрупкие конструкции. Он видел миры пышной растительности, где кристаллические шпили и психически воспетая призрачная кость формировали большие шпили, соединённые изящными мостами, а порталы паутины вспыхивали от бесконечного использования в башнях великих родов. Он видел расу, которая требовала всё больше и больше: больше музыки, стимулирующей биологию мозгов; больше вина, посылавшего огонь по нервным системам; больше развлечений и удовольствий, заменивших достоинство гармонией безумия.

Он видел тварей в коже эльдаров, которые двигались в тени, ласкали клинками, убивали с горькими поцелуями, выпивали кровь и съедали запретную плоть, улыбаясь и показывая клыки.

Истина вырвалась из бледной ксеноплоти. Она вырвалась на свободу. Когти разорвали эльдара изнутри, плоть расторгалась вратами в открытых телах и разумах, ставших податливыми от разложения и праздности. Твари варпа выползали из ушей, ноздрей, слёзных протоков, раскалывая черепа хозяев, раздуваясь и вырастая. Демоны гибридного пола, одновременно скорпионы, девы и мужчины завопили – новорождённые и мокрые от крови – в пылающие небеса.

И далеко-далеко от этих ужасов человеческая раса оставалась запертой в изоляции Долгой ночи. Миллион разных миров, не имевших возможности связаться друг с другом, каждый одинокий перед огненным закатом вечных варп-штормов, раздиравших реальное пространство. Только когда одна раса умрёт – другая сможет возвыситься.