Повелитель Человечества - [41]

“Отец”, – Аркхан почувствовал мурашки на коже. – Я понял, Божественный.

– Вижу, что понял. – Император повернулся к телу на плите. – Продолжительность жизни Двенадцатого и тактическая проницательность могут снизиться, но механизм боли усилит эффективность других аспектов и компенсирует это. Я полагаю, что верну Двенадцатого в его легион. Прими ещё раз мою благодарность, Аркхан. Спасибо, что пришёл.

Это был первый и единственный раз, когда он находился один рядом с Омниссией. Он мог использовать эту высочайшую честь, обнародовать её и почивать на славе. Но он не стал. Несмотря на то, что критики называли его тщеславным и напыщенным, Аркхан Лэнд хранил самую истинную честь в жизни в тайне ото всех. Он унизил себя, если использовал бы этот момент для личной выгоды. Он был доволен тем, что оставил его сокровенным часом радости, прекрасным вечером, когда живому богу потребовалось его знание.

Грохот лифта вернул его в настоящее, когда спуск в цитадель ордо Редуктор наконец-то закончился. Трёхслойные двери разомкнули замки в симфонии металлического лязга и заскрипели, открываясь одна за другой. Предупреждающие об опасности полосы протянулись во все стороны, когда последняя шлюзовая дверь наконец-то исчезла.

В вестибюле за ней его ждал Кейн. С тех пор как Аркхан видел его в последний раз, генерал-фабрикатор освятил себя тяжёлым вооружением. “Оно ему к лицу, – подумал Аркхан, – учитывая его прямолинейный и невдохновлённый подход к существованию”.

– Генерал-фабрикатор, – приветствовал он изгнанного правителя Священного Марса.

– Аркхан Лэнд, – ответил его повелитель и господин. – Следуйте за мной.

– Сию же секунду, доминус. “Занудная ты горгулья”. Могу я узнать, что вам нужно?

– Вы всё увидите, – Кейн повернулся, поехав назад на скрежетавших гусеницах и сложив руки напротив красной мантии. – Следуйте за мной.

– Куда мы направляемся?

– Беседовать с вестниками Благословенного Разрушения. Пока достаточно вопросов. Просто следуйте за мной.

Кейн, слегка покачиваясь, катился вперёд на гусеницах бронированной платформы между колоннами генераторов. Воздух был насыщен ладаном, а гудящие вентиляционные системы подавали углекислый газ и аргон в комплекс, разбавляя азот и кислород до неприятных, но пригодных для дыхания уровней, аналогичных терраформированной марсианской атмосфере. Кейн жадно вдыхал искусственный смог сквозь респираторные фильтры. Каждые его вдох становился священным ритуалом.

Температура глубоко внутри комплекса была непостоянной, системы регулирования микроклимата управлялись перегруженными процессорами, которые при необходимости меняли её от помещения к помещению. В этом конкретном хранилище переход от жара кузни до криогенного холода был достаточно резким, чтобы ощущаться, как физический барьер. Его тело дрожало в колыбели из толстых кабелей, пока гусеницы катились по неровному полу.

Аркхан Лэнд, этот монументальный раздражитель, шагал рядом. Сама необходимость присутствия техноархеолога вызывала у него горький стыд, но Кейн будет глупцом, если откажется использовать каждый инструмент в своём распоряжении. Лэнд был тщеславным и эгоистичным типом, но он был тщеславным и эгоистичным типом, обладавшим проницательностью – и жизненно важными чертежами – с которой мало кто мог сравниться.

И что особенно важно он играл ведущую роль в разработке антигравитационных устройств для боевых машин легио Кустодес. Уважение, оказанное Десятью Тысячами Лэнду, было для Кейна ценнее всего.

Попав в следующее хранилище, Кейн скинул капюшон. Заменявшие волосы провода и тонкие кабели дёрнулись от не слишком осторожного движения. Он продолжил путь, лучи коллиматорного прицела метались из стороны в сторону, когда он поворачивал голову, высматривая глазом и сканируя встроенным ауспиком.

Обитатели зала рассеивались с его неумолимого пути. Жалкие существа всё ещё в основном из плоти и в грязных нищенских одеждах были недостойны внимания генерал-фабрикатора. На Марсе они не посмели бы приблизиться к нему, но потеря родины негативно сказалась на их манерах, как и на когнитивных процессах и эмоциональных ограничениях многих адептов Механикум. Некоторые из них пытались молиться ему, когда он проезжал мимо, приняв за самого Омниссию, который спустился в чистилище их жизней.

Кейн заметил улыбку Аркхана Лэнда. Явно демонстрируемое богохульство забавляло его.

Если эти паразиты кузни в своих плачущих мольбах полагали, что генерал-фабрикатор явился спасти их, то это было их самой нелепой ошибкой. Он вытащил элегантный фосфорный пистолет-серпенту из искусственной древесины и марсианского красного золота, и, не целясь, выстрелил одному из кричащих нечестивцев в грудь. Это заставило остальных разбежаться.

Кейн давно лишился способности улыбаться, но почувствовал внутреннее тепло от того что прекратил их мелкое ошибочное богохульство. На самом деле это чрезмерно человеческое удовольствие на грани злорадства вызвали мозговые химикаты. Он убрал изящный пистолет в кобуру под одеждами, а одна из запасных рук прижала её к телу.

– Вы очень вдохновляющий лидер, – произнёс Аркхан Лэнд. Кейн взглянул на него, ища на лице любые следы насмешки. Он не обнаружил ни одного, хотя хомоподобный на плече Лэнда издал похожий на щебетание звук, напоминавший смех примата.