Потусторонний батальон. Том 1. Рота нечисти - [57]

Тем временем Вероника достала медицинскую пробирку с какой-то желтоватой гадостью. Как только она под крики усатого прапорщика подняла руку вверх, я сжал кулак, собирая силу. Пробирка застыла в воздухе, а огневица повисла на ней, как на турнике.

Я ещё раз дёрнул кулаком, и девочка, ойкнув, разжала пальцы, а пробирка прыгнула мне в свободную ладонь.

– Что это?

– Моё! – тут же отозвалась огневица.

– Понятно, что твоё. Что это?

– Жижа.

Я вздохнул и бросил пробирку Ангелине, которая уже отошла от колдовской метели. Моя хранительница поймала вещицу на лету, быстро открутила пробку и нюхнула.

– Напалм.

– Моё! – снова заорала огневица, сжав губы.

Казалось, она готова сейчас разреветься от досады, как ребёнок, у которого отобрали мыльные пузыри.

Я разжал кулак и снова сжал его. Пожарный шланг, уподобившись дикой змее, хлестанул девочку одним из колец по пятой точке. Всё бы ничего, но он был мокрый, да ещё вдобавок дырявый, отчего на огневицу попали тонкие холодные струйки. Девочка тут же завизжала, закрываясь руками.

– Нет! Вода! Нет!

– Ещё хочешь? – громко спросил я, пристально глядя на неё, как на непослушное дитя.

– Нет. Плохо.

– Тогда слушайся. Жечь нужно только то, что я скажу.

– Скучно.

– Мы не веселиться здесь собрались. Будешь баловаться, отдам инквизиции. Они тебя в бассейне утопят. Медленно, – зловеще процедил я.

– Буду слушать.

Я подошёл ближе и обнял горячую, как батарея отопления, девочку.

– Огонёк должен быть как в печке, ручной и добрый. Только когда врага спалить нужно, тогда пожар. Ясно?

– Да.

Я отпустил огневицу и перевёл взгляд на унылую, словно утомлённую солнцем, Яру.

– Ты что умеешь?

Полудница достала из воздуха слегка сияющий серп. Обычный такой, сельскохозяйственный. Загорелая девушка облизала потрескавшиеся от сухости губы, а потом вытянула вперёд руку, указывая пальцем на одно из чучел.

Я стоял и смотрел, а потом вдруг сверкнула вспышка, и лицо чучела легонько задымилось, словно деревяшка, которую прожгли линзой на солнце. Там не то, что глаза повредит, мозги спалит.

– Всё, – выдохнула полудница.

– А тот солнечный удар, которым ты меня хотела долбануть, – подняв брови, спросил я.

– Не куклу, – покачав головой, ответила она. – Люди. Потом так.

Полудница скорчила страшную рожу и провела серпом у себя под подбородком, показывая, что отрежет голову.

Я опустил глаза, одновременно чувствуя, как благословение Перуна проходит, и на меня наваливается тяжесть. Скоро усталость возьмёт своё и затащит разбитого в сон.

– Сворачиваемся, – произнёс я. – Подумаю над применением ваших возможностей, но уже в лесу. Завтра утром уже выезд.

Глава 16. Яробор и несладкий мёд бога

Яробор сидел на крыльце и внимательно наблюдал за стражником Антоном, ставшим ныне старшим жрецом. Тот шёл по поляне, а за ним из леса волочилась по земле вязанка брёвен, в обхват двух рук каждое. Антон шёл, согнувшись в три погибели, как бурлак, тянущий лямку. Он её взаправду тянул, только лямка та была незрима и руками не трогаема. То хозяин заимки сам на них заклятие наложил, сделав дерево лёгким. Можно было брёвна сделать совсем пушинками, но решил Яробор так, что с одного норов сбить нужно, с другого тоску. А нет ничего лучше для этого дела, чем тяжкий труд.

Глядя на своих подопечных, Яробор слушал крохотного рассказчика, сиречь фантомную аудиокнижицу. Тот стоял на перильце и читал вслух книгу. Можно было, конечно, и самолично прочесть, грамоте обучен, да только нынешний слог шибко разнится со старым.

Речь была чудная, но в то же время интересная. Яробор опосля увиденного в городе попросил такого же рассказчика, что у всех на улице был. Нужна, мол, небылица интересная, но чтоб не шибко новая, а то нет разумения в этих не то гадах жадных, не то гаджутах. И чтоб про нежить была. Сказ оказался не про призраков заблудших, а про мошенника хитрого. «Мёртвые души» называется. Но всё одно шибко интересная.

Антон совсем уж близко подошёл.

– Я думал, лешие деревьев не портят, – проворчал он, когда пришла пора сбросить ношу и отправиться за следующей.

– Я и не порчу, – ответствовал Яробор, ухмыляясь и глядя, как за ним, скуля и ноя, выполз из зарослей исцарапанный Андрюша со своим грузом. – Я лес прореживаю, дабы молодняк смог подняться к солнцу.

Отрадно было у него внутри. Столько столетий отшельничал, а ныне вспоминается сладостное. Был тут небольшой посёлок три сотни лет назад. Был, да всех их морово поветрие сгубило. Всех до единого. Больно было тогда наблюдать, как сиротеют дома, как лесные звери растаскивают домашнюю живность, как гниёт забытый всеми идол. И теперь всё сызнова станет, как встарь.

– Шеф, я проводку протянул, – протирая руки тряпицей, вышел искричества мастер с простым и привычным слуху именем Иван.

– Добро, – кивнул лесной бог.

– Шеф, – снова начал мастер, оглянувшись по сторонам, и перейдя на шёпот, – ты бы это, колдонул чекушку. Выпить хочется.

– Обойдёшься, – нахмурился Яробор.

Иван вздохнул и осторожно обошёл хозяина заимки по ступенькам, потопав в амбар к сложенным вместе коробам. Яробор семь раз в город туманом ходил, измотался весь. Зато на торжище много для пользы куплено было. Слышно было, как мастер придирчиво поковырялся в коробках, а потом вышел на свет с охапкой тонких белых палочек. Помнится, эти палочки в городе сияли сами и разливали вокруг себя сияние яркое. Лампы называются.