Потопить «Ледокол»! - [24]

«Свобода» для белорусов в Польше

Виктор Суворов и его сторонники считают довоенную Польшу «свободной и независимой». Независимость мы уже рассмотрели. Само по себе брать государственную власть из рук оккупантов и ставить правителем человека, который готовил военную помощь для оккупантов своей же родины – это национальный позор. Теперь же рассмотрим «свободу», установленную в Польше после окончания войны с Советской республикой.

После окончания войны, в Польше был установлен режим дискриминации национальных меньшинств, в первую очередь белорусов и украинцев. Западная Белоруссия, захваченная Польшей силой оружия, должна была стать польской колонией, и в этом отношении у создателей довоенной Польши было четко сформировавшееся мнение еще до провозглашения независимости. План колонизации Белоруссии был разработан еще в 1916 году.

После независимости, планы ставились куда шире. Юзеф Пилсудский рассчитывал захватами, завоеванием и оккупацией создать Польшу от Балтики до Северного Кавказа. Другие идеологи высказывались более осторожно, но и они считали, что вся Белоруссия должна стать польской колонией: «Для того, чтобы польский народ был великим, для того, чтобы Польское государство осуществило свои исторические задачи на востоке, необходимо, чтобы Белоруссия была присоединена к Польше как ее часть, как простая ее провинция или, вернее, колония», – писал В. Студницкий в 1919 году106.

Правда, этим планам сбыться было не суждено. Сопротивление Красной Армии не позволило полякам оккупировать и колонизировать всю Белоруссию. По итогам войны она оказалась поделена почти пополам. В Западной Белоруссии оказалось 100 тысяч кв. км территории и 4,7 млн. человек населения. В Восточной Белоруссии (БССР) – 125,5 тысяч кв. км и 5 млн. человек населения107.

Польское правительство сразу после окончания войны бросилось колонизировать белорусские и украинские земли. Появилось понятие «осадник»: «Что такое польский «осадник»? Это – военный колонист, поселяемый правительством на восточных окраинах, наделяемый там бесплатно землей, получающий необходимые средства на организацию на ней хозяйства и обязанный быть опорой польской власти. «Осадники» вербуются среди офицеров и солдат запаса, из которых отбирается для этого наиболее заслуженный и политически надежный элемент; в огромном большинстве «осадники» составляются из бывших добровольцев и отличившихся солдат и офицеров» – говорится в справочнике для РККА 1930 года108.

Солдаты и офицеры во множестве подавали прошения о наделении их землей. В начале 1920-х годов было подано 99,5 тысяч прошений, из которых 22,5 тысячи было удовлетворено, а 75,7 тысяч прошений было отложено в рассмотрении. В 1923 году в Белостокском, Виленском, Новогрудском, Полесском и Волынском воеводствах было 8732 осадника из которых 6563 оборудовали хозяйство109.

Осадники имели не только хозяйства, но и оружие, имели гораздо больше прав, чем белорусы, и были обязаны помогать властям. По существу, довоенная Польша восстановила феодальные порядки – условное наделение землей за военную службу. Но на этом феодальные порядки не ограничивались. На крестьян, в особенности на белорусских и украинских, был наложен шарварк – трудовая повинность: ремонт дорог, строительство, поставка подвод и т. п. Шарварк был средством выкачивания из крестьянства труда, измерявшегося в огромных суммах. В 1932 году было выполнено шарварка на 42 млн. злотых, в том числе Западная Белоруссия – 10,7 или 1,97 злотых на человека (наиболее высокий уровень в Польше) и Западная Украина – 8,1 млн. злотых. В 1935 году, после введения нового закона о шарварке, стоимость работ поднялась до 70-80 млн. злотых в год110. По довоенным ценам, 42 млн. злотых соответствовали стоимости 840 тысяч лошадей. В среднем, польский крестьянин должен был задарма отрабатывать 60 дней в году, а в некоторых случаях шарварк доходил до 109 дней. Крестьянство воспринимало шарварк как новое крепостное право, чем оно, по сути, и было.

Польское правительство повело наступление на права национальных меньшинств. Уже в ходе советско-польской войны стали закрывать белорусские школы, открытые в 1919 году, закрыли обе учительские семинарии. Белорусам запрещалось говорить, писать и обучаться на своем языке. Польский телеграф не принимал телеграмм на белорусском языке, даже написанных латиницей. К 1937 году в Западной Белоруссии были закрыты все без исключения белорусские школы111.

Причем это касалось не только белорусов, но и украинцев, у которых также были закрыты все школы и учебные заведения. «Дело доходит до того, что в Восточной Галиции, как в первые времена христианства, люди собираются в катакомбах, чтобы в подземелье, вдали от глаз польских шпиков и жандармов, обучаться родному языку», – писал один из обозревателей в 1924 году112. Также были закрыты литовские гимназии и школы.

Подавление белорусского образования, запрет на использование языка привели к бурному распространению неграмотности среди белорусского населения Западной Белоруссии. В Полесском воеводстве в 1937 году было 70% неграмотных, в Новогрудском воеводстве – 60% неграмотных. В деревнях ситуация была значительно хуже. «Было множество деревень, где взрослое население являлось сплошь неграмотным»113. Для сравнения, в Познани было всего лишь 2,5% неграмотного населения114.