Потопить «Ледокол»! - [22]

Во-вторых, при подобном пересчете необходимо прилагать справку о том, на основании чего ведется пересчет, и какой именно принят поправочный коэффициент для пересчета биологического урожая в амбарный. В принципе, это можно было сделать путем сопоставления оценок урожая и данных после его обмолота, но такой работы сделано не было.

В-третьих, бросается в глаза очевидная чепуха. Из всего сказанного выше, мы знаем, что урожай в размере около 70 млн. тонн – это уровень сильного голода с массовой смертностью. Но при этом, нимало не смущаясь, составители послевоенного статсборника пишут для 1935/36 года урожай в размере 55,8 млн. тонн, то есть намного ниже страшных голодных лет. Однако, хорошо известно, что никакого массового голода в СССР не было, а в 1934 году были отменены продовольственные карточки – мера, показывающая, что в стране достаточно хлеба.

В нормальной довоенной статистике, пусть и не вполне точной, но зато верной и построенной на сопоставимых данных, а не на махинациях с методами учета, хорошо видно, что с 1933/34 года и до самой войны, СССР получил семь урожаев зерновых, из которых четыре урожая по старым меркам считались хорошими, один – очень хорошим, а два – рекордными. Это означает, что перед войной в СССР было много хлеба, страна не испытывала никаких продовольственных трудностей. Это очевидные показатели успеха в перестройке сельского хозяйства, поскольку до первой пятилетки считалось, что раз в пять лет должен быть один серьезный неурожай.

Послевоенная фальсификация статистики создавала превратное впечатление, что якобы СССР так и не выбрался из голода. Впрочем, что еще ждать от соратников Никиты Хрущева, которые в 1961 году реабилитировали Филиппа Голощекина, прямо виновного в небывалом за всю известную историю кочевников голоде? Эти хрущевские фальсификаторы мостили дорогу для Виктора Суворова, который в те годы еще был советским офицером и не помышлял о побеге к капиталистам.

Глава третья

Белоруссия: западная и восточная

Виктор Суворов во всех своих книгах восхваляет довоенную Польшу. Он называет ее свободной и независимой: «Чтобы зажечь пожар революции, нужно сокрушить разделительный барьер – свободную, независимую Польшу»101. Суворов еще в книге «День М» выдвинул идею, что в 1939 году Сталин должен был броситься на защиту Польши от Германии: «Независимо от позиции Британии, Франции или Польши официально объявить, что Советский Союз будет защищать польскую территорию, как свою собственную. Польское правительство не желает советских войск на польской территории, в этом ничего страшного. Если Германия разгромит польскую армию и свергнет правительство, тогда Красная Армия вступит на польскую территорию и будет воевать против Германии»102. Мол, если бы так Сталин заявил, то и войны бы не было.

В последующих книгах он развил эту идею и посвятил много слов тому, почему Сталин должен был защищать Польшу, и доказательству того, что этот шаг привел бы к предотвращению Второй мировой войны. Доказательства, прямо скажем, слабые, надуманные и голословные.

Позиция Виктора Суворова крайне шаткая и противоречивая. Если для него Польша – «свободная, независимая», а СССР – «коммунистический агрессор», то почему второй должен защищать первого? Где это видано, чтобы «агрессивные» коммунистические страны защищали «свободные, независимые» буржуазные страны? Однако, не стану заниматься казуистикой, а сразу ударю по главной опоре этой идее «капитана Ледокола». Довоенная Польша не была ни свободной, ни независимой, а у Сталина не было ни одной причины ее защищать от любого внешнего вторжения.

Государство-оккупант

Довоенная Польша имела очень занятную историю, о которой ни Виктор Суворов, ни его сторонники, ни его противники, не говорят ни слова. Между тем, обзор этой истории многое делает ясным и понятным, в том числе и нежелание Сталина защищать Польшу от немецкой агрессии.

После начала Первой мировой войны в Польше сформировались два политических лагеря. Первый – Национально-демократическая партия Польши считала Германию врагом и ставил целью объединение польских земель в составе Российской империи с получением автономии, как пообещал Николай II 14 августа 1914 года. Второй – Польская социалистическая партия стремилась к получению независимости через поражение России. В числе сторонников этой идеи был и Юзеф Пилсудский.

В ходе кампании 1915 года, когда немецкие войска нанесли поражение русским войскам, Польша была оккупирована. 5 ноября 1916 года немецкий и австро-венгерский императоры объявили о создании самостоятельного Польского королевства на оккупированных территориях и образовали Регентский совет, который правил в отсутствие короля.

Здесь надо отметить, что это был Регентский совет при оккупационном режиме, который осуществлял планомерную и полную эксплуатацию Польши для нужд продолжения войны. Лучше всего об этом режиме сказал лидер ППС Игнатий Дашинский в Венском парламенте 3 октября 1918 года: «Вместо того, чтобы блюсти порядок в стране, ее грабили, обкрадывали, составляли воровские статистические данные, брали на учет каждую курицу, которая должна была нести яйца для голодных пруссаков. Ограбили все: наши леса, наших лошадей и коров, наш лес и железо, наши машины, промышленность и торговлю – и все это поволокли в Германию. Но это не все. Так как землю нельзя было ограбить, то решили и ее превратить в ничто, лишить всякой ценности и вывезли из Польши в Германию 700000 рабочих, как негров, как рабов; самым мерзким образом устраивалась охота на людей. По деревням устраивали кинематографические представления с определенной целью: захватить зрителей и отправить в Германию»103.